Мельком смотрю на градусник, вот чёрт, вроде бы октябрь уже, а плюс тридцать…
– …качество значительно ниже, чем на Юпитере…
Прыщавый химик вызывающе смотрит на меня. Пожимаю плечами. А вы что хотели. Кому надо на Юпитер, пожалуйста, покупайте на Юпитере, только ничего, что Юпитера уже и в помине нет?
– …поэтому с ценой в пятьдесят у-е мы не согласны, хотя бы сорок…
– Сорок пять, – говорю я.
– Ну, вы понимаете, примеси солей…
Фыркаю. Ой, примеси им не нравятся. Можно подумать, опреснители воды сейчас такая редкость.
– Сорок пять.
Большие люди с большими деньгами смотрят на меня с ненавистью. Смотрите, смотрите, всё равно вам некуда деваться.
Солнце жарит вовсю, прыщавый химик вытирает с лица сальный пот. Плюс пятьдесят. Это что-то новенькое. И солнце кажется в полнеба. Вот тебе и ноябрь.
Большие люди с большими деньгами торопливо переговариваются на своих неземных языках. Переключаю кондиционер на двойку, плевать, что экономить надо, сил моих больше нет…
– Мы согласны. Но первую партию воды мы бы хотели получить немедленно.
– Предоплата… пятьдесят процентов.
– Несомненно.
Заворожённо смотрю, как насосы вытягивают из остатков Тихого океана остатки воды. Пляшут на насосах солнечные зайчики…
Пляшут зайчики… падают на песок, на высохшую траву, трава вспыхивает огнём…
Вежливо предлагаю большим гостям поужинать. Они так же вежливо отказываются. Прекрасно понимаю, сейчас самому хочется только пить, пить, пить, залезть по уши в воду, самому стать водой…
В темноте ночи смотрю, как важные гости с рёвом и грохотом улетают с Земли. Столбик термометра упорно не хочет опускаться ниже сорока, спускаюсь по раскалённому песку к остаткам океана. Вода мутная, тёплая до тошноты, но всё-таки вода…
Где-то хрипит радио, сообщает, что где-то горит земля…
Пляшут солнечные зайчики на выжженной земле. Большие, злые, горячие, больно жалят языками пламени.
И самый большой раскалённый зайчик пляшет не на земле, а на небе. В полнеба. Не верится, что это солнце…
Что у нас со связью… да не только со связью, тут со всем чёрт знает что творится. Отчаянно пытаюсь дозвониться до больших людей с большими деньгами.
– День добрый.
– А-а, Михаил, вы ещё с нами…
Мне кажется, они удивлены. Даже очень. Что я ещё с ними.
Хочу спросить, что они имели в виду. Не спрашиваю. Делаю вид, что ничего не сказали.
– Э-э… я по поводу очередных поставок…
– Очередных поставок не будет.
Мне кажется, я ослышался. Что значит, не будет, да как они посмели не покупать у меня воду, когда мне деньги нужны, как раз сейчас, когда жара за восемьдесят зашкаливает, солнце сходит с ума…
Пляшут солнечные зайчики…
– А… по… почему?
Ожидаю услышать, что они нашли, на какой-нибудь планете Нибиру или комете Галлея жидкий лёд или твёрдый газ, из которого можно гнать воду…
– А потому что скоро от вашей Земли останется пепелище, вот почему.
Я и сам согласен, что пепелище. Только опять же не понимаю…
– …почему?
– А вы на орбиту свою посмотрите хорошенько!
Связь пропадает, завязывается узлом на самой себе. Смотрю на орбиту. Через приборы, через экраны – смотрю на орбиту.
Припоминаю, что когда-то земля двигалась по кругу. По эллипсу. По… не знаю там, по чему.
Но уж, по крайней мере, не по спирали.
Не по спирали, которая стремительно уходит к Солнцу.
Бешено пляшут солнечные зайчики, отплясывают дикую сальсу.
Начинаю понимать.
Юпитер.
Да, Юпитер. Огромный газовый гигант, в облаках которого болтались пузыри-города.
Юпитер.
Огромный газовый гигант, который притягивал Землю, не давал ей упасть на…
Юпитер.
Второй месяц все только и говорят о нападении Юпитера на базы Плутона. Вот, сволочи, не посмотрели на договор о перемирии, пустили солнечный зайчик. Ничего, с Плутона им вдарили, от Юпитера рожки да ножки остались…
Солнечный зайчик…
Пляшут солнечные зайчики, горит земля.
Солнечный зайчик…
…пускаю зайчики…
…в окно…
…хулиганы такие, щ-щас, милицию вызову…
…идиотка…
…солнечные зайчики…
Ле-е-е-нка-а-аа, выходи-и-ии…
…зайчики…
…зайчики…
2013 г.
В супе
Когда я вернулся домой, меня дома не было. И я сел ждать себя у двери. Потому что я забыл ключи, и без себя в дом бы не попал.
Я вернулся очень поздно, в половине одиннадцатого вечера. Я даже пожурил себя. В ответ на это я только пожал плечами, мол, сам себе хозяин, когда хочу, тогда и возвращаюсь.