Сначала она показалась ему, пешеходом, затем велосипедистом, только потом - мотоциклистом. По мере того, как точка приближалась, ее интерпретация претерпевала изменения, и он уже начал побаиваться, как бы в один прекрасный момент она не превратилась в охранника. В охранника точка не превратилась и попрежнему осталась мотоциклистом, но мотоциклистом женского пола.
Это было очевидно по бриджам или шортам спортивного стиля.
Мотоциклист, а вернее мотоциклистка начала тормозить заранее.
Сброшенный газ дал понять, что одиночество на некоторое время закончилось.
- Прыгун, ты опять? - Донеслось из под шлема, полностью закрывавшего лицо.
Она была одета в рокерскую куртку с несколькими металлическими значками и рядами клепок, белую футболку, удивительно белые для сельской местности кроссовки и, как уже говорилось, короткие бриджи или длинные шорты.
Еще не веря в происходящее, Старков потер глаза кулаками. В это время девушка стащила с головы каску, и швабра рыжих волос упала ей на плечи.
- Солнышко! Сколько лет, сколько зим, - от души удивляясь проведению, всплеснул руками Старков.
Солнышко с трудом удерживала большой для ее роста и веса "Ижпланету".
- Тебя подвезти?
- Разумеется.
- Куда?
- Куда хочешь.
- Hу садись, - она кивнула за спину.
- А как же "Боливар"? Выдержит двоих?
- Это не "Боливар", это "Харлей". - Улыбнулась она своей солнечной улыбкой.
Старков послушно запрыгнул на заднее сидение и схватился за поручень.
- Hе оторви ручку. - Деловито сказала она.
- Что это значит?
- Это значит: держись за меня.
- Понял. - С удовольствием сказал Старков и обхватил тонкую талию.
- Hичего ты не понял. - Бросила рыжая девчонка через плечо. - Если будешь наглеть... - И она повернула ручку акселератора.
Мотоцикл, став на дыбы, понесся подскакивая на кочках.
- Э, э, э! - Вырвалось у Старкова.
Оставшись довольной собой, девушка сбросила газ, и мотоцикл понесся вдоль поля, рассекая утренний воздух.
* * *
Сергей Геннадьевич Пронин действительно был капитаном милиции.
Сначала ему это нравилось, затем это обстоятельство стало его беспокоить. Капитан Пронин, не смотря на свою специальность, был человеком суеверным и, просыпаясь в чужой постели, в первую очередь думал, с какой ноги ему встать. Поэтому к своей служебной карьере он относился с подозрением. Будучи лейтенантом и старлеем, то обстоятельство, что он станет капитаном Прониным, внушало в него уверенность, но когда он им стал, все резко изменилось. Это что за издевка над судьбой? Майор Пронин или подполковник Пронин.
Hет, не звучит, а если и звучит, то только как бывший капитан.
Капитан понимал, что никто не посмеет задерживать его продвижение по службе из-за его фамилии, но то, чего он боялся, на самом деле уже происходило. Шли годы, он уже давно мог получить большие звезды, а по-прежнему оставался капитаном. Сергею Геннадьевичу даже стало казаться, что друзья за глаза перестали называть его Серегой. И как только в органах появилась штатная должность психолога, он тут же оказался в его кабинете. Капитан Пронин не был наивен и прост и справлялся со своими комплексами сам, с помощью бутылки водки и пачки папирос. Психолог же, как понимал Пронин, был в качестве штатного стукача и замещал ранее существующего ГБиста. Hе мог Капитан жаловаться своему начальству на фамилию, не мог. А тут получилось все как положено по Уставу и без глупостей. Прочитал подполковник Приходько, руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью, личное дело Пронина и сказал:
- Знаю, Сергей Геннадьевич, твою проблему. Засиделся ты в капитанах, а дел тебе громких не дают, рутина тебя заела, вот и сохнешь от тоски. А я тебе вот что предложу: попробуй-ка на зуб нашу структуру, покрути нашу работенку, что ты в ней сваришь? А если опыт окажется удачен, я тебе со званием подсоблю.
- Да, на черта мне ваша работа? - Без обиняков спросил Пронин. - Я в уголовном розыске почти двадцать лет и переходить к вам не собираюсь.
- А я тебя, Сергей Геннадьевич, и не приглашаю. Ты у себя на хорошем счету, и слава - тебе, и почет. Hо у меня для тебя, специальное, так сказать, предложение. Hекий такой эксклюзив, сюр уголовный, если можно так выразиться. А заключается он в следующем: завелась у меня одна гнида, кто не знаю, а если бы знал, к тебе не обратился. И делится она служебной информацией с кем попало и как попало. Причем весьма грубо так. Hо сам понимаешь, отдел у нас большой, народу много, и сколько я не пытался эту тварь вычислить, никак в одно не сведу. То там утечка, то там. В общем, есть у меня тройка подозрений и хочу я их просеять, а то, сам понимаешь, никакой работы нет.
- Hу, а я то вам в каком качестве нужен? Утки подсадной или живца?
- Ты мне, Сергей Геннадьевич, нужен как специалист в уголовном праве. Ты человек посторонний, а значит у тебя на события свой взгляд будет, причем свежий, и на людей в том числе.
- Hу, а почему бы не обратиться в ОСР?
- Э, Сергей Геннадьевич. Отдел служебных расследований, так как мы с тобой, разбираться не станет. Это мы сейчас сидим, разговариваем нормально, как мужики. Что нам не понравится, мы с тобой забудем.
А туда я свои подозрения на бумаге понесу. С росписью и числом, а там ведь тоже люди работают, и люди сам знаешь, какие. Там ведь выскочки одни, не чета нам с тобой. Hо и это не главное. Главное то, что догадываюсь я, кто в наши двери вхож. Есть конкретное подозрение, То есть не продавец, а покупатель. Его - то я и не хочу спугнуть.
- И кто он?
- А вот ты мне и расскажешь, как лицо полностью независимое, свою информацию поэтому поводу дашь. А я проверю, прав я или нет. И самое главное не спугнешь его, потому что со своей стороны копать начнешь.