В этот день я неохотно отключилась от всемирной «сети», но ноутбук все-таки захватила — пять часов в дороге можно провести с пользой. Садись в автобус, и сюжет для нового рассказа гарантирован, а то на улице никогда не услышишь целиком весь разговор прохожих. На этот раз по дороге в столицу Британских Островов я прослушала разговор по телефону своей попутчицы с её приятельницей — обе, конечно, оказались русские. В прошлую мою поездку я стенографировала телефонный разговор моего недавнего соотечественника. Он оказался трактористом и выражал свои впечатления о заграничной жизни цветистым родным матерком.
На этот раз моя наблюдательность мне изменила. Обычно я узнаю своих бывших соотечественников даже до того, как они заговорят по каким-то неуловимым признакам. А на этот раз я заметила эту даму в толпе ожидающих автобус, но не признала в ней русскоязычную гражданку, хотя и кивнула ей в ответ на её, несвойственную нашим бывшим согражданам по бывшей стране советов, улыбку.
— Представь себе, язык здесь на рынке стоит всего пять фунтов за две упаковки, почти два кило, — восторженно докладывала замеченная мною дама своей невидимой собеседнице. Она расположилась на следующем за моим сиденье и сразу включила свой мобильник.
Я тоже не могла отказать себе в удовольствии вкусить базарного языка. Извините за каламбур, я имею в виду говяжий язык. Но на некоторых рынках можно услышать весьма сочный английский язык, например, когда мясники продают свой товар с аукциона — завораживающее зрелище и отличная лингвистическая тренировка! Однако, на местном рынке продавались и более экзотические продукты — оленина, глуби, куропатки, фазаны. В далекие годы моей юности, когда у меня впервые появилась возможность поехать заграницу, в Финляндию, я была поражена одним фактом наличия языка в тамошних магазинах. В ту пору у меня уже давно сложилось впечатление, что наши отечественные коровы по каким-то причинам утратили этот жизненно-важный орган.
Однако, изобилием товаров в финских магазинах я наслаждалась только визуально — валюты в поездку не полагалось, а мою контрабандную водку конфисковали бдительные финские таможенники в порту прибытия, городе Хельсинки. Им, очевидно, была дана команда перекрыть контрабанду питерской водки, поскольку все мои попутчики проявили такую же, как и я смекалку. Ну а таможенникам предстояла тяжелая работа — избавиться от готовой захлестнуть страну алкогольной продукции.
«Плоский, как блин», по выражению англичан, ландшафт за окном автобуса постепенно сменился небольшими холмами, но идиллическим барашкам и коровам породы «джерси», похоже, трава казалась одинаково вкусной, независимо от рельефа местности. Я снова прислушалась к разговору своей попутчицы, которой, оказывается, не нравится Лондон, подумать только! Теперь она подробно рассказывала о долгом процессе получения нового российского загранпаспорта, о том, что все-таки нашелся кто-то в посольстве, кто помог, и о том, что поедет в Россию выписывать сына, чтобы его не забрали в армию.
Разговор о паспорте был для меня весьма интересен, поскольку мне предстоял болезненный процесс получения нового ОЗП, но я неотступно возвращалась к мыслям о Вале, своей давней институтской подруге. Она была даже не подругой, а скорее просто знакомой. Учились в параллельных группах, вместе занимались гимнастикой, летом ездили в спортивный лагерь в Закарпатье. После института наши дороги практически не пересекались до недавних пор. Оказалось, Интернет помог мне снова встретить мою давнюю приятельницу, но уже в виртуальном пространстве…
К тому времени мне удалось разыскать по Интернету несколько однокурсников и один из них подсказал мою «емелю» Вале. Мы стали регулярно «встречаться» на всенародно-любимом сайте, обмениваясь деталями повседневной жизни и маленькими «девичьими» радостями от покупки новых тряпок до кулинарных рецептов. Последнее сообщение пришло от неё в канун Пасхи. Мы обменялись праздничными меню, и новых сообщений от неё не было уже несколько недель. Правда, её дочь сообщила, что мама неожиданно для всех улетела на лечение в Израиль.
Валя еще в начале нашей переписки поделилась со мной, что уже давно лечилась от тяжелого недуга в печально известном «Песке», онкологической клинике под Питером. Дочь даже не знала, где находилась заграничная клиника. Какой-то женский голос сообщил ей по телефону, что мама находится у них, но ей осталось жить считанные дни, и бесстрастно поинтересовался, есть ли у мамы страховка оплатить отправку тела, а то они похоронят её на чужбине. Через пару дней дочка написала на сайте, что Валя возвращается домой. Нашлась даже какая-то незнакомая девушка, которая обещала помочь ей сесть в самолет.