- Спокойной ночи, Дани, – прошептал Мингус, обдавая ее своим дыханием.
- Спокойной ночи, малыш, – ощущая тепло двух своих детей, Даниела провалилась в пусть и беспокойный, но все-таки сон.
========== Часть 6 ==========
Вдох – выдох. И он оказывается по ту сторону дверей своего собственного дома. Он согласен со всем, что ему сказали. Он готов принять их обвинения и стоять перед ними с опущенной головой. Единственное к чему он не готов, это больше не увидеть Дани и свою дочь. Да и Мингус, вставший на защиту Даниелы, вряд ли в ближайшее время изъявит желание встретиться со своим любимым отцом.
Он сам все испортил. Сам виноват и должен сам все исправить, вот только как? Когда в голове кроме желания разрыдаться, как маленькая девчонка, больше ничего нет. Ридус хотел тут и остаться, на коврике под дверью, но это выглядело бы совсем жалко, а такого он не мог себе позволить. Но, черт, как же он все это допустил? Когда все вышло из-под контроля?
Снова машина, одиноко стоящая в гараже на своем законном месте, рада приветствовать его тихим писком, извещая о том, что можно ехать. Ну, хоть кто-то рад его присутствию. Ночной Нью-Йорк ярок и красив, особенно сейчас, во время наплыва туристов и момент, когда торговля процветает. Множество огней города привлекает к себе большое количество людей, желающих насладиться его гостеприимством и радующими глаз витринами. Ну, хоть у кого-то в жизни не все так пасмурно.
Брать байк Норман не стал, не то настроение. Он слишком хорошо знал себя, его бы не удержал ни один ограничитель скорости на пути. А значит, не такой быстрый автомобиль, купленный специально для Даниелы, больше подходил для того, чтобы доехать до друга в относительной безопасности.
Думая, что Шон точно должен поддержать его и понять, Ридус вошел в лифт и приложил к панели ключ, выбрав пентхаус Флэнери. Почти три часа ночи, он прибьет его за такой поздний визит, но выхода все равно не было. Гостиная друга выглядела как обычно, только брошенный в прихожей чемодан портил картину. Удивительно, но видимо вырвавшись от своей семьи на несколько дней, Шон еще не успел сообразить вечеринку и просто по прилету завалился спать.
Вроде бы аккуратно разувшись, он оставил ботинки там, где они сами решили, и прошел в комнату, которую Флэнери называл громким словом столовая. Включив только настольный светильник, Норман залез в винный бар. Отыскав подходящую по размеру и содержимому бутылку, Ридус откупорил ее найденным тут же штопором и, не отходя от стола, сделал пару глотков. Блаженного спасения они, конечно, не принесли, но и в бутылке осталось еще достаточно, чтобы надеяться, что хоть на дне, он найдет успокоение.
Стараясь не шуметь, что было в его положение довольно затруднительно, а голова соображала мало, Норман не стал искать комнату для гостей, а просто завалился на диван в гостиной, подобрав с одного из кресел покрывало и укутавшись в него. Пытаясь в темноте не расплескать виски, или что там ему попалось, он поднес бутылку ко рту и отпил. И снова ничего, тишина, которая теперь не покинет его никогда. Он разочаровал не только Даниелу и сына - он разочаровал самого себя.
Мысли мешали ему отключиться и заснуть, забывшись хоть на несколько часов. Бутылка быстро опустела, и выпала из расслабившейся руки. Только получив большую долю алкоголя, Норман смог задремать, ворочаясь на жестком диване Флэнери и сквозь сон ругая друга за безалаберный выбор мебели.
Проснуться от пинка острой коленкой под ребра, он никак не ожидал. Шон, нависший над ним с разъяренным лицом, напугал впечатлительного Ридуса, привыкшего видеть по утрам мило улыбающуюся Даниелу или подмигивающего Мингуса.
- Какого хрена ты тут разлегся?
- Меня Дани выгнала из дома, – хрипя и потягиваясь, сонно оповестил Норман друга.
- Я знаю. Звонил ей десять минут назад, чтобы спросить, почему твое бесчувственное тело занимает мой любимый диван, – Шон матюкаясь наклонился, подбирая выкатившуюся ночью из рук Ридуса бутылку. Он, конечно, был не против увидеться с Ридусом и сам этого хотел, но только не при таких обстоятельствах. Еще и заплаканный голос Даниелы не вносил ясности. Обычно, как бы они не выясняли своих отношений, и даже если Норман оказывался у него, все выглядело куда проще, чем сейчас.
- И что она ответила? – горестно вздохнул Норман, спуская ноги на пол и пытаясь удержаться в сидячем положении, что давалось с огромным трудом, и больше не напрягаясь, он вновь откинулся на спинку дивана.
- Чтобы я спросил у тебя. Опять поругались? – попробовал сделать удивленное лицо Флэнери. – Вали уже домой и миритесь, – продолжил он, не зная всей сути проблемы, и думая, что все так же, как и всегда. Что Ридус просто вредничает, а Дани хочет его заставить делать так, как будет лучше для всех. – Там, в телефоне, на заднем плане я слышал голос возмущенного Мингуса. Что ты натворил, придурок?
- Вряд ли они будут рады меня видеть… – снова головная боль и неприятный вкус во рту. Отрывочные мысли о той ночи, не приносящие пользы. Только странные яркие картинки, всплывающие в памяти.
- Да что такое? – упал рядом с ним Флэнери, уже более обеспокоенный самочувствием друга и его личной жизнью.
- Я в субботу перепил лишнего, разозлился на Дани и, блин, нет, наоборот… – задумчиво потер нос Ридус, воскрешая в замутненной алкоголем голове хотя бы часть воспоминаний.
Шлепнувший себя по лбу от досады за поведение и состояние друга Шон поднялся с места и торопливыми шагами направился на кухню. Свежевыжатым соком побаловать такого болвана, как Ридус, сегодня возможности не было, а значит, хватит с него и обычного. Не в его ситуации выпендриваться и воротить нос. Достав из холодильника первую попавшуюся коробку и прихватив с собой стакан, Флэнери вернулся к дивану, устраивая все это на столике перед вновь прикрывшим глаза Норманом.
- Проснись! – заорал он ему над самым ухом, вынуждая несчастного Ридуса подпрыгнуть и прикусить язык. – Ну, вот, теперь ты вполне бодр, а после сока будешь и относительно свеж. Давай, начинай свою историю великомученика. Я тебя внимательно слушаю, – выжидательно сложив руки на груди, и приняв скучающий вид, кивнул Шон.
Начав рассказ с того, какая же сволочь этот Кантилльо, и перемежая его совсем не литературными, но довольно описательными прилагательными и местоимениями, Ридус явно пытался доказать свою невиновность. Но действительно прислушивающийся к нему Флэнери все никак не мог взять в толк, каким тут вообще боком Хосе и его наглая, по мнению друга, физиономия. История постоянно прерывалась, когда Норман пытался смочить пересохшее горло и залпом опустошал налитый в стакан сок. Наконец, выслушав все полностью и сделав выводы, Шон вскочил с дивана и схватив валяющийся неподалеку журнал, скрутил его в трубочку и отвесил ничего не подозревающему Норману вполне ощутимый подзатыльник.
- Эй! – обиженно почесал затылок Ридус, поднимая на пышущего гневом друга удивленные глаза. – Ты чего?
- Это я чего? – заорал на него Шон, выходя из себя и кидая все также свернутый журнал точно в лоб все еще приходящему в себя Норману. В отличие от Дани, он никогда не промахивался и всегда попадал в цель.
- Блин, ну хватит уже! – резко подпрыгнул Ридус, но не успел сделать и шага в сторону серьезно взглянувшего на него друга.
- Сидеть! – последовала команда, и то, каким она голосом была произнесена, означало лишь повиновение, абсолютное и безоговорочное.
- Черт, Флэнери, ну хоть ты-то не доводи меня, – взмолился опять схватившийся за голову Ридус, готовый рвать на себе волосы, если бы это только помогло. – Дани не хочет меня видеть. Мингус зол на меня. У меня нет времени налаживать отношения, съемки начинаются через несколько дней, а в голове лишь мысли о том, как я буду дальше жить, и ни одной мысли о том, что мне делать. Я так не хочу их всех потерять…
- А чего ты хотел, Ридус? Когда все это творил! – заорал Шон, меряя комнату большими шагами и успевая бросать на расстроенного друга злые взгляды.
- Ничего… – прошептал чувствующий всю вину и груз ответственности мужчина, сцепивший пальцы и раскачивающийся на диване.