- Ты поимел другую женщину, придурок!
- Давай, хотя бы ты не будешь читать мне лекций! Ты мой друг! – уже не выдержал Ридус наезда Флэнери и бросил на него отчаянный взгляд.
- Хорошо, как скажешь, умолкаю, – легко согласился Шон, опустившись рядом и заботливо вылив остатки сока в стакан.
- Что мне делать? – повернулся к нему Норман.
- Тебе же не нужны мои советы, Ридус, – припоминая ему недавнюю вспышку, отозвался Шон.
- Мне не нужны нотации о том, что я уже натворил, а вот подсказать решение проблемы ты вполне мог бы, – приподнял бровь Норман, оценивая возмущение Шона и все еще ожидая помощи.
- И какое, по-твоему, решение здесь подходит? – всплеснул руками явно разочарованный другом Флэнери и совсем не готовый чем-то сейчас действительно помочь.
- Может, цветы? Драгоценности? Поездка куда-нибудь на острова? – перечислял Ридус, загибая пальцы и с надеждой взирая на все более округляющего глаза друга.
- Ты реально думаешь, что твоя Даниела, которая в этом никогда не нуждалась, сейчас завизжит от счастья, увидев тебя с дорогущими камнями в руках и билетами на Багамы, и сразу все простит? Признает, что была полной дурой, прогнав тебя? Извинится и скажет, “бедный мой Норман, мне так жаль, что тебе пришлось переспать с Сесилией…”
- Не ехидничай! Это просто предположение… – понуро опустил голову Ридус.
- А ты не тупи! – вновь взревел Флэнери, не вынеся идиотизма друга, с которым тот излагал невозможные варианты. – Может, стоит начать с извинений?
- А я, по-твоему, чем занимался пока не пришел к тебе?
- Трахал модельку? – издевательским голосом изрек Шон.
- Смешно, брат. Оборжешься, – скривился Норман. – По делу скажешь что-нибудь?
- Вернись назад во времени и не вопи на Даниелу. Ты это хочешь от меня услышать? – непонимающе моргнул Шон, который просто мечтал врезать Ридусу, разрушающему свою жизнь из-за беспочвенной ревности.
- Нет. Я хочу, чтобы ты сказал, что все будет хорошо, и она меня простит, – с надеждой, с легкостью, читающейся на его лице, взглянул на него Норман, вытирая тыльной стороной ладони взмокший от переживаний лоб.
- Ага, как же, – прошептал Флэнери, отворачиваясь.
- Что? – не расслышал Ридус.
- Я говорю, что все будет у вас в порядке, – сделал скромную попытку Шон, но сам себе не поверил и продолжил, – если только…
- Если только что? – напрягся Ридус, заранее догадываясь, какой ответ он получит, но все же надеясь, что он ошибается.
- Если Кантилльо не подсуетится сейчас, пока она расстроена твоей выходкой, и не сделает огромный шаг к сближению, – выдал сам по себе напрашивающийся вывод Шон, которому пришлось озвучить эти трудные слова. Он знал Дани столько же, сколько и Ридус. Видел ее глаза, в которых всегда отражались ее чувства к его другу. Она любила этого остолопа Нормана всей душой и по своей воле ни за что бы не ушла от него, не соверши этот придурок таких глупостей.
- Твою же мать, Флэнери, ну, какого хрена? Я разве об этом просил? Спасибо за поддержку! – еще сильнее расстроился и без того встревоженный и печальный Ридус.
- Ну, я тут не при чем, это все ваша семейка с кучей проблем и без одного выхода из сложившейся ситуации. Ты, лично ты, должен был уже давно дать понять Хосе, что ему нет места в ее жизни. А ты расслабился и позволил всему этому произойти. Ты сам ее теперь толкаешь к нему!
- Не надо, пожалуйста! – простонал Норман, опять хватаясь за голову.
========== Часть 7 ==========
Бывает такой момент в жизни, когда хочется залезть под одеяло и сделать вид, что больше тебя ничего не беспокоит и окружающий мир не имеет значения. Дани казалось, что такой момент настал. Проснувшись утром, она на автомате приготовила Мингусу завтрак, покормила Алекс, оглашающую своим плачем всю квартиру и вновь положив дочь рядом с собой, укуталась и попыталась отстраниться от мира. От боли и тоски, в которую ее загнал любимый человек, предав и надругавшись над их отношениями.
Она не думала о будущем, о себе, вообще ни о чем, пока Алекс снова не просыпалась и не требовала еды или смены пеленок. Мингусу повезло, он не видел ее в таком состоянии, последний день в школе перед каникулами спас его от депрессии, навалившейся на Даниелу и с головой поглотившую девушку. Но беспокойство за нее росло для мальчишки в геометрической прогрессии, усиливаясь с каждым часом.
Придя вечером домой, он обнаружил то же самое, что и утром. Разбитая Дани в той же позе, свернувшись калачиком и прижимая к себе посапывающую Алексис, успевающую еще и пальчик посасывать.
- Дани, – тихо позвал ее мальчишка, стоя на пороге комнаты, стараясь не разбудить сестренку, но надеясь, что его услышат.
- Мингус, – еле разлепив веки и с трудом повернувшись к нему, Даниела осмотрела подростка мутными влажными от слез глазами, – ты вернулся, – попыталась она улыбнуться, так чтобы это не выглядело чем-то пугающим. – Ты голоден? Дай мне пару минут, я разогрею ужин.
- Дани, все в порядке я поел, но буду рад, если ты составишь мне компанию в гонках, как обычно, – его обнадеживающая улыбка и наивный детский взгляд не смогли помочь, и вяло отказавшись, Даниела опустилась на подушку, накрываясь одеялом.
Парень не знал, как ее расшевелить и заставить вернуться к жизни. Он понимал, что одного дня мало, чтобы простить его отца и забыть, что он натворил, но и видеть Дани, когда она испытывает боль и даже не может подняться с постели, он не мог. Нужно было что-то срочно придумать, что-то, что поможет ей хотя бы опять поверить в себя и в то, что она нужна не только ему и дочери, а предстоящая поездка с матерью на каникулы явно этому мешала.
Попытка вникнуть в игру, цветные и почти живые картинки которой мельтешили на экране, не удалась. Откинув от себя надоевшую приставку, Мингус перебрал в уме всех людей, поднимающих Даниеле настроение. Огромное количество ее знакомых и приятелей находились на разных концах страны, и их присутствие становилось затруднительным, но она так нуждалась в чьей-нибудь поддержке. Единственное, что приходило в голову, это увлечь ее интересной и увлекательной работой. Но что может он, мальчишка, чей голос вообще редко учитывается и чье виденье ситуации сейчас мало кого волнует?
Решив проверить, как дела у его любимых девочек, Мингус с трудом преодолел темный коридор и оказался в спальне отца. Дани сидела, прислонившись к спинке кровати, и убаюкивала Алекс, напевая ей какую-ту удивительно знакомую мелодию, но делала это так ужасно, что он никак не мог ее понять. Заметив стоящего в проходе мальчишку, Даниела кивком головы предложила присоединиться и передала дочку в руки, запрыгнувшему на кровать подростку, радующемуся, что ему вновь доверили подержать сестренку.
- У нас ведь все будет хорошо? – прошептал Мингус, ища в опустевших глазах Дани ответ на свой вопрос, терзающий его весь день.
- Обязательно, – пусть и не особо в это веря, но и, правда, желая этого, Даниела положила голову на плечо сына, не родного, но такого близкого и единственно верного ей.
Усыпив малышку, они и сами заснули, так и обнимая ее с двух сторон.
Новый день, который похож на предыдущий, лишь с одним отличием Мингус остался дома. Занятия окончены, а до его отъезда с Хеленой еще почти неделя, и ее он собирался провести с Дани и Алекс. Вот только не помешало бы привести ее в нормальное состояние, чтобы она не была похожа на робота, просто выполняющего заученные до автоматизма движения.
Оставившая телефон на кухне Даниела не обращала на него никакого внимания, собирая разбросанные по квартире вещи, и кажется, забывала иногда даже дышать. Мингусу надоело слушать непрекращающиеся звонки и он взял трубку, услышав на другом конце провода взволнованного Хосе. Объяснив перепуганному мужчине, почему Дани не отвечает, расстроенный Мингус спросил у него совета, как ей помочь. Кантилльо сначала опешил от такого вопроса, заданного именно ему, но быстро сориентировавшись, велел мальчишке не выпускать ее из поля зрения, не позволяя натворить никаких глупостей, обещая, что приедет в течение получаса.