И от со вздохом раскрыл папку с ксероксом статьи: «Л~нгвопрагма-тична типолопя рспрсзснуючого компонента у системы форм рспро-дукци чужой мови».
Но Тарас Бульба не хотел оставить сочинителя в покое. Продираясь сквозь лес зубодробительных терминов, он вспоминал индейские легенды о белых богах, фрески со странными персонажами явно не индейской внеш-ности, у которых, если приглядеться, можно различить усы и чубы-оселед-цы, статьи в желтой прессе… В голову лезли бредовые идеи о казацких «чайках», унесенных в Атлантику… А что, если и вправду написать об этом? Издателям может поправиться.
Писатель проворочался всю ночь, обдумывая сюжет будущей повести.
Сочинял по дороге на работу – в метро, в толпе на остановке, в троллейбу-се… Остановить поток сознания не удалось и на лекциях, и он с трудом удерживал себя от искушения прервать речь па полуслове, чтобы записать очередную «гениальную идею».
Итак – Тарас Бульба не сгорел. Его отбили, погрузили в «чайку». По-гоня поляков… нет, турок… Нет, все-таки турки потом. Батальная сце-на… Потом еще одна. Нападение пиратов. Может, сделать Тараса пред-водителем флибустьеров? Нет, флибустьеры, кажется, жили позже. Да и вообще пора определиться, в каком веке происходят все события. Го-голь, кажется, обмолвился – в пятнадцатом, хотя по реалиям и сюжету больше похоже на семнадцатый. Семнадцатый век нам не подходит Америка давно уже открыта. Тарас Бульба должен приплыть туда рань-ше Колумба. Пятнадцатый век – и точка. А еще лучше – четырнадца-тый. А существовали ли в те времена казаки? Не важно. Если факты противоречат замыслу – тем хуже для них! Чем больше нелепостей и нестыковок – тем стройней конструкция.
Это была безумная неделя. Днем – пары, нелепые ответы двоечников, бредовые распоряжения начальства. Вечера работа над докладом. Проб-ки на подъезде к библиотеке Вернадского, очередь на ксерокс, книги на чу-жом номере… Смысл очередной архизаумной статьи с трудом доходит до сознания после дневной суеты…
Ночами он отрывался за все. Он тасовал факты, смешивал эпохи, играл абсурдными идеями, вычитанными в трудах псевдоисториков, соединял несочетаемое. Текст повести «Новые похождения Тараса Бульбы, или же Казаки в Теночтитлане» рос как на дрожжах, но воплотить все гениальные идеи и оригинальные повороты сюжета банально не хватало времени.
На пятые сутки сочинитель понял, что, если он хочет успеть в срок (и не завалить при этом доклад), ему пора задуматься о промежуточном финале. Довести повествование до логического конца, поставить многоточие а там, если повезет, можно будет склепать и вторую, и энную часть сериала.
Но и до промежуточного финала оказалось не так близко.
Последние два дня пришлось работать по двадцать два часа в сутки. Пи-сать на эскалаторе в метро, на пешеходных переходах, в троллейбусе, а то и просто на ходу. Похождения Тараса Бульбы мешались с лингвистическими изысканиями, реальность – с вымыслом. Казалось, что голова вот-вот лоп-нет, не выдержав чудовищного напряжения.
Но он выдержал. Он успел все. Он совершил невозможное.
В ночь перед конференцией и выставкой спать не пришлось совсем. За-то наутро, раскладывая еще теплые листки с текстом повести и доклада по двум одинаковым папкам, литератор был вправе гордиться собой.
Конференция тянулась неприлично долго. За окнами смеркалось, а док-ладчикам не было видно конца. Литератор с тревогой глянул на часы. Еще немного – и на выставку можно уже не спешить. Птица удачи улетает прочь, помахав на прощанье хвостом…
– Как Вы думаете, мы успеем зачитать мой доклад? – обратился он к секретарю секции.
– А Вы сильно этого хотите? Вечер. Люди устали. Но если Вы настаива-ете – тогда, конечно…
Нет, что Вы. Я вам тут оставлю экземпляр, а вы потом в сборнике на-печатаете.
Секретарь не без радости принял из рук экс-докладчика папку.
Писатель обходил выставку по третьему кругу. Несмотря на поздний час, народу собралось столько, что к стендам нельзя было протолкнуть-ся. Какой тут разговор лицом к лицу хоть бы названия издательств ра-зобрать!
Названия и образцы продукции тоже не располагали к оптимизму. На большинстве стендов размещались учебники, научно-популярные брошю-ры, публицистика… Художественную литературу представляла переиздан-ная классика или же детские книги.
Расстроенный литератор собирался идти домой, но тут толпа у одно-го из стендов расступилась, и он увидел… Фантастика! Именно то, что надо! И презентация – лишь только что закончилась. Главный редак-тор на месте.