По бумажке, что ли, читает?
– …с Вами от имени всех тех, кому дорог мир Каррэйн, кто читал Вашу «Мо-заику» в английском оригинале или на одном из шестидесяти восьми…
В прошлый раз было шестьдесят ссмь. На зулусский, что ли, псрсвсли?
…и задать Вам вопросы, которые так волнуют наш фондом, насчитывающий ньше…
Так-так. Ого.
…с половиной миллиона читателей. Готовы ли Вы?
Готов ли я? Стонуэлл напрягся и произнёс синтезатором речи:
– Слушайте, если вы меня так любите, почему вы меня не отпускаете? Каким-то слегка обиженным, но всс равно бодрым голосом провозгласил в от-вет Марти Неметц:
Профессор, Вы несправедливы к пам. Мы очарованы Вашими книгами. Мы собираем ежемесячно девятьсот семьдесят тысяч долларов па Ваше содержание здесь, на уникальные приборы, сохраняющие Вам жизнь. Мы развиваем Ваше литературное наследие бережно и не хотим вносить в Мозаику Каррэйна ничего постороннего, поэтому все вопросы, на которые Вы не успели ответить при жиз… то есть когда Вы о~ыли более здоровым, чем теперь, мы…
Да черт бы вас побрал. Хоть здешний, с рогами, хоть каррэйнский Синий Де-мон с клешнями, выдуманный мною себе на беду, хоть все черти всех миров, по кусочкам.
Ладно, выдавил синтезатор.
…и целый месяц мы не беспокоили Вас, чтобы клетки Вашего мозга…
Но у меня-то не было этого месяца. Я прихожу в сознание, когда вы являетесь,
и отключаюсь на мгновение, а тут уже следующий приходит, и-- Всё, убедили, – провыл синтезатор. – Спрашивайте. Спрашивайте.
– Одну минутку, сейчас. – Марти Неметц завозился, наверное, поправлял своё самолюбие. И бумажку с вопросами достаёт, судя по всему, она у него где-то в нижнем белье. В прошлый раз приходил гражданин из Эдмонтона, у него воп-росы на карманном компьютере были. Отстаёт Балтимор по части техники.
Профессор, первый вопрос: как звали седьмого сына Валусиркайна?
Конечно же, эти вопросы всегда идут в начале. Их авторов он давно прозвал про себя «буквалистами». Ещё при жиз… да ладно, так оно и называется. При жизни. Отвечай, покойник, на первый вопрос.
– Седьмого сына звали Зерга.
– Зер-га. Значит, на заполярном – Зирк'а?
Вот что ему всегда нравилось – это когда другие люди изучают его языки. Язык заполярных сильфов он придумывал, помнится, лет в двенадцать, ещё в Ат-ланте. Думал просто игра, оказалось – на всю жизнь.
Ах да, он же ждёт.
– Совершенно верно, мистер Неметц. Зирк'а.
– Большое спасибо, профессор. И ещё лингвистический вопрос как в запо-лярном спрягаются глаголы состояния в настоящем времени?
они, наверное, удивляются, как он всё помнит без записей, без блокнотов. Они думают, что Мозаика просто литературный оборот. А она живая, она всегда перед его глазами. Камешек цепляется за камешек, выемки обнимают выступы: горы, реки, города, войны, языки, дружба, любовь, магия, ненависть, надежда, горы, реки… С тех пор, как когда-то он смотрел на деревья в парке и впервые представил, что за ними прячутся сильфы.
– Вы наверняка помните глагол «акиннау», мистер Неметц. Так вот, дж'акин-нам – я люблю, дж'акиннап – ты любишь, ну и так далее.
Для чего им понадобились глаголы состояния?
Кого вы переводите на заполярный, мистер Неметц? Библию? Шекспира?
– Вас, профессор, – ответил Неметц. – Вашу «Мозаику».
Ах, шельмы. Ах, сволочи… дорогие, родные сволочи, Синий Демон вас. Я столько лет мечтал… Что ж, вы почти заслужили право меня мучать. Да что я? Заслужили сполна. Это я не заслужил.
– Спасибо, – пробормотал синтезатор речи.
– Н-не за что, – могучий Неметц споткнулся на первом слове, наверное, тоже расчувствовался. Следующий вопрос: когда Иори встречает Грюма, тот гово-рит ему: «я Грюм с острова Ригван». Дальше остров Ригван нигде не упоминает-ся. Что это за остров такой?
Конечно, не упоминается. Вся прелесть в том, что автор знает о мире больше, чем его читатели, не говоря уже о героях.
– На карте Западных земель, мистер Неметц, в устье реки Лиондари нарисо-ваны два маленьких безымянных островка. Один из них – Ригван.
Замечательно. Какой именно?
Господи.
– Тот, что слева. Правый называется Шурскольт. Там живут…
Кого бы там поселить?
Там, мистер Нсмстц, живут разумные сноты, о которых практически ниче-го не известно из-за присущей им скрытности.
Так-то.
Профессор, Ваши ответы осчастливят мир.
Прям-таки. Кстати, неужели до сих пор не началась какая-нибудь мировая война? Что там, вообще, за стенами?
– Что там…
Стоп. А интересует ли это меня? Мне что-то нужно от этого мира?
– Что там… у вас ещё в списке?