Когда нейропатия разрушила мой остаточный слух, я начал пользоваться доской. Я носил доску с черным маркером с собой несколько лет. Просить людей записывать сообщения большими буквами было не очень весело, но это было все, что я мог сделать для общения. Некоторые люди нормально относились к доске, а другие размахивали руками и уходили.
В HKNC я выучил тактильное пальцевое письмо и язык жестов. Постоянно практикуясь, я дошел до того, что довольно хорошо понимал тактильные знаки и мог следовать за переводчиком в хорошем темпе. Но из-за невропатии рук я был ограничен в возможности подавать знаки другим людям. Я не мог делать знаки, требующие движения большого пальца вперед или поперек руки, как, например, при написании букв "С" и "О". Но мне нравилось тактильное восприятие. Было здорово снова иметь возможность комфортно общаться лицом к лицу.
После этого мои родители научились писать пальцами. Так мы могли немного общаться. Но больше никто в семье не хотел этим заниматься. Другие родственники продолжали кричать мне в лицо спустя годы после того, как у меня полностью пропал слух. Я старался сохранять спокойствие и объяснял, что больше не могу слышать, мне нужны жесты или доска. Некоторые люди говорили, что им очень хочется найти способ поговорить со мной - я ведь только что рассказал им, как! Им не нужен был такой ответ. Казалось, они хотели, чтобы я сказал им, что существует волшебный угол, под которым они могут стоять, бесполезно крича на меня, и тогда моя нейропатия уедет в отпуск на Багамы. Тогда меня сочтут брюзгой за отказ сотрудничать с этими восхитительными попытками взаимодействовать со мной. Я дошел до того, что не любил тусовки и по возможности избегал их.
Тактильный знак позволил мне учиться в колледже и получить диплом инженера. Это позволило мне устроиться на работу и достаточно хорошо работать на совещаниях с переводчиками - не отлично, но достаточно хорошо. Но нейропатия в моих руках продолжала прогрессировать, и мне становилось все труднее и труднее понимать тактильные знаки. Это развитие было постепенным, а не внезапным. К 2006 году дошло до того, что я просто не мог читать знаки достаточно быстро, чтобы успевать на встречи. Стресс съедал меня.
В 2007 году я решился на КИ, несмотря на то, что два аудиолога предупредили меня, что из-за слуховой нейропатии я вряд ли смогу добиться значительной дискриминации речи. Я был в отчаянии. Я целый год выполнял упражнения по распознаванию речи с КИ, но моя дискриминация оставалась на нуле.
Когда КИ не решил мои проблемы с общением на работе, я перестал пользоваться услугами тактильных переводчиков и попробовал использовать CART. Переводчик приносил с собой портативный компьютер и печатал то, что говорили люди на собраниях, а я пытался читать крупным шрифтом. Но моего зрения не хватало, чтобы успевать за выступающими в режиме реального времени. Все, что я видел, - это размытый текст, прокручивающийся по экрану. Когда кто-то задавал вопрос, мне требовалось, чтобы машинистка просто остановилась и дала мне прочитать вопрос. Я мог сохранять стенограммы совещаний и читать их в удобном для меня темпе, но этот режим не решал моей проблемы с общением в реальном времени.
В настоящее время я могу читать на тактильном языке очень, очень медленно и все еще иногда использую его для общения. Но я не могу следить за ним с той же скоростью, с какой человек говорит, и моя рука быстро немеет, поэтому я вернулся к использованию досок.
Электронная почта и мгновенные сообщения стали для меня основными способами общения с большинством людей. Благодаря увеличенному шрифту я могу пользоваться этими способами интернет-общения. Я также пользуюсь текстовыми сообщениями на своем мобильном телефоне.
Тонилин Тодд Виснер
Сейчас мой основной способ общения - это речь. У меня есть КИ, и с его помощью я могу понимать некоторую речь. Я говорю, чтобы ответить людям, потому что у меня чистый голос.
Иногда я просто не понимаю, что мне говорят, или не ношу или не могу носить КИ в данный момент, поэтому я использую тактильные пальцевые буквы и жесты с несколькими людьми, с которыми могу общаться таким образом. Для остальных, таких как моя семья и люди, которых я не очень хорошо знаю, я использую печать на ладони. Члены моей семьи предпочитают "печать на ладони" и не освоили пальцевое письмо или знаки. Я обнаружил, что многие люди не хотят пытаться общаться со мной напрямую, поэтому они обращаются к другому человеку, а тот пересказывает мне их слова.