Единственной проблемой, связанной с моим слабым зрением, было несколько несчастных случаев на велосипеде. Свой первый велосипед я получил на шестой день рождения и в течение следующих нескольких лет с удовольствием катался на нем, как и все дети. Но к десяти годам мое зрение ухудшилось, и я пережил первый из нескольких несчастных случаев на велосипеде. В тот день моя мама ушла за покупками, а папа был дома с сестрой и братом. Я на велосипеде пересекал улицу на углу рядом с нашим домом. Когда я доехал до середины, в меня врезался мотоцикл. Я рухнул на улицу, ударившись головой. Думаю, я чувствовал себя глупо и не хотел привлекать к себе внимание, что произошло потом. Я вскочил, схватил свой мотоцикл и попытался уехать. Но мотоциклист удержал меня и заставил сесть в траву, а сосед пошел за моим отцом. Я продолжала настаивать, что со мной все в порядке. Когда отец приехал, он выглядел не слишком счастливым. Я не помню, что было сказано, а может, и не слышал, но мотоциклист уехал, а папа заставил меня зайти в дом и посидеть немного в тишине, что мне очень не понравилось.
Это был первый из нескольких несчастных случаев. Последний произошел, когда мне было шестнадцать, и пикап раздавил мой велосипед в хлам. К счастью, это произошло очень медленно, и я смог выкатиться на дорогу, оставшись целым и невредимым. Но мой отец, имея на то веские причины, категорически отказался покупать мне другой велосипед. Так и закончились мои велосипедные дни, пока много лет спустя мы с мужем не купили тандем.
Илана Гермес
Мама рассказывала мне, что у нее чуть не случился нервный срыв, когда я родился с гидроцефалией, и что папа сказал ей быть сильной ради меня, потому что я не смог бы выжить без ее любви. Она была очень самоотверженным родителем. Когда я был маленьким, она носила меня на руках по всему дому, пока делала что-то. Я была слепой, поэтому она знакомила меня с предметами на ощупь: например, открывала кран с холодной водой и держала мою руку под струей, чтобы я почувствовала.
Мои отец, мать и сестра были (и остаются) рядом со мной все время. Когда я был маленьким, отец работал по сменам, но я проводил время и с матерью, и с отцом. У нас с сестрой были обычные братские разборки, но теперь, когда мы стали взрослыми, мы стали ближе. Но поскольку мама чаще бывала дома, именно ей приходилось справляться с моими истериками и вспышками. Ей также пришлось срочно везти меня в больницу, когда у меня сломался шунт, а отец был на работе.
У нас с мамой тоже были конфликты. Из-за потери чувствительности ног я не любил носить обувь и носки. Когда я был маленьким, я не мог ей этого объяснить, и она сердилась на меня. Однажды она разорвала мои носки и выбросила их, потому что я постоянно их стягивал. Сейчас она все понимает, но тогда ей казалось, что я веду себя вызывающе.
Я был гиперактивным ребенком, и мои учителя сказали моим родителям, что меня нужно посадить на риталин. Когда мой нейрохирург узнал об этом, он велел отменить риталин, потому что он маскирует некоторые ранние признаки и симптомы нарушения работы шунта. Будучи маленьким ребенком, я не мог выразить свои чувства, когда шунт работал неправильно, поэтому маскирующий эффект был опасен. Поэтому мои родители должны были очень внимательно следить за мной и регулярно консультироваться с врачами. Я уверен, что это было для них стрессом.
Мои дяди, тети и двоюродные братья относились ко мне так же, как к моей сестре, - с любовью и заботой. Должна сказать, что я держалась в стороне, когда ко мне приходили в гости, из-за отсутствия навыков общения и взаимодействия с группой. Теперь, когда я стала старше и у меня два кохлеарных импланта, я больше общаюсь с семьей, но я предпочитаю слушать, а не говорить. Мой слух все еще не идеален, поэтому у меня есть паранойя, что я неправильно пойму кого-то и скажу что-то не то в ответ.
Джуди Кал
Оглядываясь на свое детство, я могу с уверенностью сказать, что считала себя нормальной. Я приписываю это своим родителям, поскольку они делали все "правильно" для меня и делали все возможное, чтобы "их Джуди" была в порядке. Я была единственным ребенком, и мы жили очень комфортно. Мой отец работал инженером-чертежником, два вечера в неделю преподавал музыку в нашем доме, у него был свой диксиленд-бэнд, а по выходным он часто выступал в местных загородных клубах. Поэтому мы с мамой часто оставались вдвоем. Она всегда поощряла меня приглашать друзей в гости и обеспечивала мне "веселый и любящий" дом. Поскольку у нас был небольшой дом с двумя спальнями, мама всегда находилась рядом и прислушивалась к тому, чем я занимаюсь. Я думаю, что мои родители иногда были слишком заботливыми, но это был один из способов присмотра за мной, позволяя мне приглашать в дом любых друзей. Я вырос в Шарпсвилле, штат Пенсильвания, маленьком городке, где все друг друга знали, так что отсеивать хулиганов было легко.