Мой учитель поп-культуры и социологии начал двухлетнюю борьбу за то, чтобы школьная система купила декодер CC для старшей школы. Наконец аппарат появился в последнюю неделю моего выпускного года. Мой учитель социологии с гордостью показал мне один фильм с субтитрами перед выпуском. Мне это не очень помогло, но я решил, что это может помочь другим ученикам, которые будут учиться в школе после меня.
Я чувствовал себя в школе как будто сам по себе. В последние два года обучения в школе я получала хорошие оценки, но только потому, что очень старалась их получить. Я прикладывала больше усилий к учебе, чем мои близкие друзья, которые были отличниками и студентами первой десятки.
В конце выпускного года я получил награду стипендиата второго года обучения. Мои друзья получали стипендии четвертого года обучения, признание лучших студентов и крупные стипендии колледжей. Мне было неловко. Со мной сидели в основном второкурсники. Но моя мама не могла не гордиться мной. Она знала, что я преодолел в одиночку, чтобы получить эту маленькую награду второго курса.
Хотя в итоге я преуспел в учебе, на социальном уровне школа давалась мне очень тяжело. Я потерял всех своих "крутых" друзей в восьмом классе, когда начал терять слух. После этого единственными, кто хотел общаться со мной, были "ботаники". Но даже тогда мне было нелегко. Я не слышал своих друзей, когда они говорили со мной, поэтому им приходилось записывать или писать пальцами. Я не мог говорить по телефону. Я не слушал музыку и не ходил в кино. Мои друзья никогда не приглашали меня погулять с ними после школы или на выходных.
В школе у меня не было парней. Я сходила на одно свидание в кино, но позже он написал мне записку, что ему было очень некомфортно рядом со мной, потому что я его не слышала. Я не ходила на танцы на выпускном вечере или на бал - никто не хотел идти со мной. Я чувствовала себя очень изолированной, одинокой и грустной. Я мог провести целый день в школе, и никто, ни учитель, ни ученик, не заговаривал со мной. Неудивительно, что в школьные годы я был очень подавлен. Но ничто из того, что я пытался сделать, не помогало.
Кристиан С. Шинабергер
Впервые я посетила школу Монтессори, когда мы жили в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. Тогда я еще могла немного видеть. Не знаю, насколько хорошо я тогда слышала. Думаю, мне было около трех лет. Мама говорила, что в этом возрасте я была "слишком ценной", но я мало что помню о школе. Помню, что мне нравилось мыть парты и играть в старой лодке на улице.
Когда мы переехали в Атланту, я пошла в другую частную школу, Lovett. Мое зрение быстро ухудшалось, и там меня познакомили с моей первой учительницей по специальному образованию. Ее звали Кристин Джордж. Она познакомила меня со шрифтом Брайля первого класса, и у нее был маленький деревянный паровозик, который можно было собирать и играть с ним. В Ловетте я пробыл недолго, так как после короткого пребывания в Джорджии мы переехали в Калифорнию.
Мы переехали в Калифорнию по двум причинам. Во-первых, мой отец получил предложение работать вместе с другими врачами в госпитале для ветеранов и в программе гемодиализа. Во-вторых, мы узнали, что в системе государственных школ Санта-Моники есть программа по обучению слепых учеников.
В первом классе мне очень повезло, и у меня была замечательная учительница по специальному обучению по имени Дениз Эктер. Она научила меня 1 и 2 классам по Брайлю, и я получил два года обучения за один год. Это оказалось удачей, поскольку с того момента я больше не получал никакого обучения Брайлю в школьной системе. После этого мне пришлось самому учить Брайля, включая Nemeth Code (код Брайля для математики), который я так и не освоил.
Не думаю, что большинство моих учителей уделяли мне так уж много внимания. Во втором классе у меня была одна учительница, которая была молодой и заинтересованной. Она находила короткие, интересные истории на шрифте Брайля, в конце которых были сложные вопросы для проверки понимания прочитанного. Она поняла, что я очень способная, и постаралась помочь мне извлечь максимум пользы из занятий. Мне очень нравились эти упражнения, и я ценил то, что она для меня делала.
Это продолжалось недолго, потому что идиот, руководивший программой специального образования в Санта-Монике, не любил учителей, которые проявляли инициативу или занимались с учениками по-другому, не через него. Он использовал технику дрессировки в стиле Б. Ф. Скиннера [то есть применял негативное подкрепление или последствия за неспособность делать то, что он диктовал]. Моей маме так надоела программа специального образования, что она нашла учителя в школе нашего района, куда ходила моя сестра, который согласился взять меня. К сожалению, директор спецшколы напугал эту молодую, умную учительницу, мисс Ховард, и она отступила. Я думаю, она бы очень хорошо справилась с детьми-инвалидами, если бы ей позволили работать с ними самостоятельно.