Начиная с третьего класса, французский был обязательным языком, который преподавал один и тот же учитель на протяжении всех пяти лет. Я применял английское произношение к французским словам, не зная, что между ними есть разница. В восьмом классе у нас появился новый учитель французского. Я хорошо помню, как эта учительница в первый же день неоднократно пыталась заставить меня правильно произносить "je" вместо "I" прямо перед одноклассниками, а я не мог этого понять и был так унижен. Мой отец написал записку учителю, объяснив, что у меня проблемы со слухом, и тогда учитель извинился. Мама оставила за мной право сказать учителям в старших классах, что у меня проблемы со слухом, но я был слишком застенчив и смущен, чтобы сделать это. Когда мне пришлось сдавать итоговый тест по французскому языку перед окончанием школы, мой первый учитель французского языка сумел освободить меня от обязательного диктанта, потому что я просто не могла читать по-французски и писать на бумаге.
Как только у меня появилась неуклюжесть, я по понятным причинам возненавидел физкультуру. Если мы играли в командные виды спорта, где ученик выбирал игроков, я обычно оказывался последним. В старших классах меня освобождали от некоторых уроков физкультуры, когда играли в контактные виды спорта, например баскетбол. Я сидел в сторонке и скучал. По собственной инициативе я решил заняться легкой атлетикой и исправно посещал тренировки по будням. Во время пробных тренировок рядом со мной неожиданно появился тренер и попытался исправить мои плохие привычки, но я не понял, что было сказано. Поначалу я даже не заметил, что тренер стоит рядом. В результате я не попал в школьную команду по легкой атлетике.
В старших классах мне нужно было написать сочинение о школьном духе. Моя мама тщетно пыталась объяснить мне эту концепцию, но я просто не мог ее понять. В конце концов, в качестве последнего средства, она написала сочинение за меня. Эссе получило оценку "А", и это был первый и единственный раз, когда что-то мое появилось в школьном ежегоднике.
Первые три года в школе у меня было много друзей. После этого я замкнулся в себе, редко с кем разговаривал. Мне было очень одиноко, но я хотел стать отшельником. Из-за трудностей в общении с другими детьми и проблем, вызванных ухудшением зрения, я чувствовал себя аутсайдером и не мог найти способ вписаться в общество.
Когда мне было восемнадцать лет и я заканчивал одиннадцатый класс, мне подобрали первый слуховой аппарат. Приспособиться к ним было очень сложно: из относительно тихого мира я попала в чрезмерно шумный. Я была склонна к вспышкам от неожиданных звуков. Когда я впервые зашла в туалет для девочек на перемене, я была поражена, услышав, как девочки занимаются тем, чем они занимаются за закрытыми дверями кабинок. Я так смеялась! Потом я вспомнила, что пришла по той же причине. Я стеснялся того, что начал издавать звуки, и старался вести себя как можно тише, чтобы никто меня не услышал.
Мне удалось окончить школу, но оценки были низкими.
3. Переход к взрослой жизни
Переход от детства к взрослой жизни может быть сложной задачей для любого человека. Для человека с множественными нарушениями эта задача еще сложнее. Ключевое различие между этими двумя этапами нашей жизни заключается в уровне ответственности и независимости, которые от нас ожидают. Будь то поступление в колледж, получение работы или роль домохозяйки, большинство людей сталкиваются с необходимостью брать на себя больше ответственности за свою жизнь, в то время как родители играют менее важную роль.
Дети с ограниченными возможностями нуждаются в большем руководстве, а также в физической помощи и склонны зависеть от родителей и учителей больше, чем обычные дети. Это обстоятельство может усложнить путь к самостоятельной взрослой жизни. Как было показано в предыдущих главах, многие дети с ограниченными возможностями не получают реальной помощи в социальном и психологическом развитии, что часто приводит к таким проблемам, как низкая самооценка или большая неуверенность в себе, которые еще больше усложняют переход к взрослой жизни.