Общежитие было ужасным для меня. Из-за моей физической неполноценности и полной слепоты мне трудно передвигаться. Мне сказали, чтобы я не ходила одна, потому что другие студенты могут на меня натолкнуться, и я могу пораниться. Похоже, что многие студенты не пользуются белыми тростями, и это приводит к несчастным случаям. В меня врезались три человека в разное время. Единственное, что помогало мне держаться на ногах, - это мой зрячий гид. Я понимала, что это ограничение, но оно делало меня на 100 процентов зависимой от персонала, даже в том, что я могла делать самостоятельно дома. Я чувствовала себя очень институционализированной. Мне не нравилась моя соседка по комнате, но стоило мне выйти из комнаты, как ко мне приставал шестидесятипятилетний мужчина, который хотел отношений. Персонал пытался облегчить мне жизнь. Я терпела это в течение месяца, но не смогла бы делать это долго.
По возвращении домой я все еще в основном положительно оценивал свое обучение в HKNC. Но с тех пор произошло две вещи, которые подпортили мое отношение к этому опыту.
Сначала меня попросили заполнить анкету о моем пребывании в HKNC. Этот опросник был доставлен мне без инструкций. Я начал отвечать на вопросы, полагая, что опрос будет конфиденциальным. Обычно так и бывает. Я называл людей как в положительном, так и в отрицательном смысле. Я критически высказывался о том, что мне не нравится, в надежде, что это можно изменить. Оказалось, что опрос был отправлен всем моим преподавателям, чтобы каждый прочитал каждое слово. Мне было так стыдно. А преподаватель, который мне не понравился, на самом деле связался со мной, чтобы поговорить о том, что я написала в опросе. Я просто считаю, что все это было непрофессионально.
Во-вторых, хотя HKNC быстро выставила счет BSVI за мое обучение, они очень медленно выпускали мой отчет. Мой местный советник по БВР не стал ничего делать, даже проводить собрание по планированию, пока не получил отчет. Этот отчет вышел через два месяца после того, как я покинул HKNC, и в нем полно неточностей и ошибок.
Марк Гасауэй
Будучи ребенком в 1960-х годах, я не получал никаких услуг, отчасти потому, что тогда они были недоступны. Возможно, единственной доступной услугой было поступление в Школу для глухих в Джорджии (GSD) или другое учебное заведение. Я сказал родителям, что не хочу учиться в GSD, но когда я был в пятом классе, я согласился посещать учреждение в районе Атланты, которое дало бы мне некоторую подготовку и помогло понять, как живут люди с ограниченными возможностями, потому что это учреждение было местом для инвалидов, где они могли узнать о жизни. Думаю, я пробыл там около трех месяцев или около того. Именно в этом учреждении у меня появилось понимание людей с ограниченными возможностями.
Я никогда не был студентом или посетителем HKNC или Школы для слепых имени Перкинса. Я учился в средней школе самостоятельно, а после ее окончания занялся своей жизнью. Я получал реабилитационные услуги от VR и в течение десяти месяцев в 1976 году проходил обучение в реабилитационном центре Джорджии в Уорм-Спрингс. По окончании центра служба VR оплатила мне обучение в колледже Дельгадо в Новом Орлеане (1976-1977), а затем в Университете Галлаудет в Вашингтоне (1978-1982).
VR также помог мне найти работу в налоговой службе в 1987 году. Я ушел из налоговой службы в 1997 году и поступил в школу без помощи VR. С 2002 года я ищу работу на неполный рабочий день и ничего не нахожу; VR не проявляет активности, либо потому, что они просто очень медлительны, либо потому, что им это неинтересно.
Преимуществами VR были работа, которую мне помогли найти, школы, в которые меня направили, и другие услуги, с которыми они помогали. Странно, но сейчас вся система изменилась, и они не заинтересованы в том, чтобы помочь вам, как раньше. Разговоры о реабилитации, а особенно о VR, отталкивают меня и не являются моей любимой темой.
Когда я впервые обратился в реабилитационный центр, они действительно помогли мне, но времена изменились. Помощь не приходит без чертовой борьбы. Бороться за услуги, в которых я нуждаюсь, глупо. Однако я буду продолжать бороться. Я не одинок в своем отношении к VR в наши дни, ведь есть много людей, которые испытывают те же чувства. Просто признайте: на юге VR воняет!
Одна из областей, в которой, по моему мнению, они потерпели неудачу, - это недостаточное старание помочь нам, слепоглухим, получить оборудование, которое поможет нам в поисках работы и исследованиях. Кроме того, в работе с глухонемыми не хватает соответствующих консультантов: консультантов, способных свободно общаться и понимающих масштабы двойной инвалидности. Они просто не понимают, что означает глухота, как она влияет на способность человека выполнять работу, и как альтернативные подходы и адаптивные технологии могут помочь слепоглухим людям хорошо выполнять работу.