Офисы VR в Сьерра-Виста, штат Аризона, и в Бэй-Сити, штат Мичиган, решили нанять частное агентство по трудоустройству, чтобы помочь мне найти работу. Хотя я объяснил, что мне нужна работа в Сьерра-Висте, не связанная с общением с людьми, они дали мне два предложения о работе, которые оказались абсолютно бесполезными. Во-первых, мне предложили устроиться на работу в Wal-Mart в качестве продавца-консультанта. Я сказал им: "Вы, наверное, шутите!"
Второй наводкой стала работа, за которую я сразу же ухватился. Мне сказали, что общественный колледж Кочиз ищет преподавателя, который мог бы вести курс ASL. Я была в восторге! Но когда я пришла на работу, оказалось, что это было большое недоразумение. Они искали не преподавателя ASL, а переводчика ASL, который бы переводил для глухого студента, посещающего колледж! Я был совершенно ошарашен непрофессионализмом агентства по трудоустройству. Более того, сколько бы я ни пытался объяснить, в чем заключаются мои потребности слепоглухого, консультант агентства просто не понял меня.
Скотт Стоффел
Будучи слепым ребенком, я получал некоторую помощь от Службы помощи слепым штата Мэриленд. В основном это были репетиторы и учебники с крупным шрифтом для школы. Когда в 1980 году моя семья переехала в Коннектикут, я получила очки для чтения, поэтому мне больше не требовался крупный шрифт, хотя я продолжала пользоваться услугами репетиторов до окончания средней школы.
Мои родители утверждали, что говорили с консультантом по реабилитации о моих проблемах в государственных школах и спрашивали, не следует ли им отдать меня в школу для детей-инвалидов, как это было сделано с моей старшей сестрой. Консультант сказал им, что этого делать не стоит, потому что в школах для инвалидов плохие программы обучения, и я буду лучше учиться в обычной школе. Мое зрение было единственным недостатком, который учитывался в то время, хотя у меня была легкая потеря слуха и ограниченное использование рук. Эти другие проблемы не сильно влияли на мою способность учиться, но они очень сильно влияли на социальную сторону школы. Но консультанта не волновали растущие социальные проблемы, которые я испытывал в обычных школах. Академия была на первом, последнем и единственном месте.
Мои школьные годы были глубоко несчастными. Я часто задавался вопросом, почему консультанты по реабилитации полностью игнорируют социальное развитие детей с ограниченными возможностями. Кажется, они думают, что жизнь вращается исключительно вокруг грамматики и математики, и они очень ошибаются. В школе я всегда был "чудаком", ребенком со всеми странными проблемами, который не вписывался в норму. В детстве я не понимал, почему я такой странный и неадекватный; я просто знал, что не принадлежу себе и никогда не буду принадлежать. Но ни одного из моих консультантов по реабилитации это нисколько не волновало.
В выпускном классе средней школы меня также немного обучили навыкам передвижения. В основном это было обучение пользованию белой тростью, но после этого я никогда не пользовался тростью, потому что научился прекрасно передвигаться с тем зрением, которое у меня было. Мне просто не нравились смешные взгляды, которые бросали на меня люди, когда я пользовался тростью. Некоторые люди замечали, что я явно рассматриваю вещи в магазине, и спрашивали, почему у меня трость для "слепых". Люди не принимают концепцию слепоты: ты либо слепой, либо прекрасно видишь, и точка. Это раздражало, и мне просто не нравилось ходить с рекламой, в которой говорилось, что я "дефектный". Консультанты по реабилитации неизменно говорят, что это глупое мышление, но это потому, что они никогда не смотрят на социальные проблемы.
Когда в 1987 году я потерял слух, моя жизнь полностью перевернулась. Я провел несколько лет в неопределенности, прежде чем наконец принял решение найти способ справиться с двойной бедой - глухотой и плохим зрением. В итоге меня направили в HKNC в Нью-Йорке. Мне сказали, что это лучшее место для слепоглухих людей. Я никогда раньше не слышала термина "глухонемой", а тем более не встречала других людей с таким сочетанием потери зрения и слуха - если не считать моей сестры. Посещение центра не вызвало у меня желания остаться там на длительный срок, но я знала, что должна что-то предпринять. Это казалось мне наилучшим вариантом, поэтому я записалась на тринадцатинедельное обследование.
Мне повезло, что в HKNC мне попался опытный кейс-менеджер, который искренне пытался помочь мне наладить свою жизнь. Если бы не она, я, вероятно, ушла бы гораздо раньше, чем это произошло. Но это не значит, что мне не нравились другие люди, участвовавшие в моей программе обучения. Я работал с очень увлеченными людьми и даже немного познакомился с некоторыми из них. Но моя инвалидность, особенно проблемы с руками, внесла изюминку в уравнение их "обычного" обучения. Предполагалось, что руки должны стать глазами и ушами слепоглухого клиента, но мои не очень-то сотрудничали, и никто не знал, как обойти это препятствие.