Позже в дело вмешался мой кейс-менеджер, который прекратил эти расточительные занятия и организовал для меня нечто вроде стажировки в качестве редактора-копировщика в Publishers Clearing House. У меня были хорошие писательские навыки, так что эта работа была мне по душе. Я использовал различные увеличительные стекла, чтобы справиться с заданиями по редактированию, и добился хороших результатов в плане точности, хотя скорость работы была невысокой.
Я довольно быстро выучил шрифт Брайля, но мои руки не позволяли мне читать по Брайлю, поэтому я ограничился увеличенным шрифтом. У меня не было достаточного чувства в кончиках пальцев, чтобы сделать Брайля практичным для меня, но я попробовал.
Больные руки также мешали моей способности "чувствовать" тактильный язык жестов. Хотя для меня было огромным подъемом снова иметь возможность разговаривать с людьми, не прибегая к помощи доски для письма, у меня были большие проблемы с пониманием тактильных знаков в быстром темпе. Я мог довольно хорошо разговаривать с человеком, который писал моей левой рукой в темпе медленнее, чем обычный темп речи, но когда я с помощью переводчика пытался следить за человеком, говорящим в обычном темпе, это очень расстраивало. Женщины, которые пытались помочь мне научиться эффективно использовать тактильные знаки, были замечательными людьми и действительно старались изо всех сил. Некоторые из них даже работали для меня переводчиками, когда я начала посещать некоторые курсы в колледже при университете Хофстра, расположенном неподалеку. Иметь знакомого переводчика очень полезно. Но я обнаружил, что, как бы я или они ни старались, я просто не мог читать знаки достаточно быстро, чтобы поспевать за лекторами с пулеметной очередью. Я чувствовал себя виноватым за эту неудачу, ведь они так старались. Поэтому я притворялся, что понимаю больше, чем на самом деле. Я говорил им что-то вроде: "Я понял 75 процентов из этой лекции", а через несколько недель повышал этот показатель до 80 процентов, чтобы сфабриковать прогресс. Но на самом деле я мог усвоить лишь 10-20 процентов этих лекций, и эта способность снижалась по мере того, как наступала усталость во время длительных занятий. Но я не хотел ранить их чувства, ведь они приложили столько усилий, чтобы помочь мне, поэтому я позволил им думать, что все работает отлично, а затем отчаянно пытался выучить весь материал по учебникам.
Когда я поняла, что получение диплома - единственный способ получить работу в сфере, которая была бы мне доступна и интересна, Энн, мой менеджер по работе с клиентами, предложила мне попробовать поступить в Университет Хофстры. Обучение в Хофстре было недешевым, но она помогла мне найти средства, чтобы начать учебу. В итоге я перевелся в Университет Темпла и получил степень инженера, которая привела меня к работе в Федеральном управлении гражданской авиации.
Тонилин Тодд Виснер
За десять лет, что я был глухим, два года полностью лишенным звуков, я ни разу не проходил реабилитацию. За два года, что я слеп, я не получил никакой реабилитации. Я обращался за ней, но до недавнего времени мне отказывали. Мне обещали тактильные уроки ASL и обучение навыкам передвижения, но никаких последующих действий не последовало, только электронные письма без ответа.
Мне пришлось самостоятельно научиться тактильному пальцевому письму, шрифту Брайля и пользоваться белой тростью. Государственные реабилитационные службы до сих пор ничего не предоставили. Это очень расстраивает.
Я также попросил помочь мне найти работу и пройти необходимое обучение. Консультант по реабилитации заявил, что я слишком инвалид, чтобы работать, и отказался мне помочь. Я очень расстроен этим, потому что знаю, что способен на что-то.
Венди Уильямс
Мое первое реабилитационное обучение состоялось в семнадцать лет. После того как медицинский персонал отклонил неоднократные просьбы моих родителей о логопедической помощи, мне разрешили пройти месячный курс логопедической помощи в лагере для глухих и физически неполноценных детей и подростков. Это было мое первое знакомство с глухими подростками, которых поощряли использовать речь, а не жесты. За закрытыми дверями они научили меня британскому двуручному пальцевому письму. Логопед решила поработать со мной над звуками "с", "ш" и "ч". Она и другие сотрудники лагеря были добры ко мне и уважительны, и моя самооценка резко возросла.