В 2003 году, после того как мне установили первый кохлеарный имплант, я поступил на курсы маркетинга N4, коммуникации N4 и N5, компьютерной практики N4 и N5 и офисной практики N4 в Институт для слепых, который находится в часе езды от моего дома. Я поселился в общежитии, но позже стал снимать квартиру у друга, с которым познакомился в церкви. Хотя все учебные материалы учитывали мою слепоту, мне было трудно следить за тем, что говорили в классе с моим КИ. Я также с трудом воспринимал звуковой экранный чтец для компьютера. Однако я приняла этот вызов и упорно занималась после уроков самостоятельно. Я сдал все предметы.
В 2004 году я изучала шведский массаж. У меня был частный преподаватель, который занимался со мной один на один. У меня были мои теоретические записи в электронном формате, и я переписала их на шрифт Брайля. Поскольку мне трудно пользоваться руками, она сказала, что адаптировала технику для меня. Я попросила ее научить меня и традиционной технике, и адаптированной, и она показала мне обе. У меня было достаточно практики, и я чувствовала себя вполне комфортно в этом новом направлении своей деятельности.
В настоящее время я вместе с родителями управляю центром "Релакс" из дома. Мы нанимаем косметологов, которые делают все процедуры, которые я не могу делать, например, окрашивание ногтей, из-за моих проблем.
Джуди Кал
Я училась в Университете Янгстауна в Янгстауне, штат Огайо, с 1962 года и закончила его в 1967 году. Я получила степень бакалавра в области начального образования с музыкальным уклоном.
В первый год мы с моей школьной подругой ездили на работу. Кампус находился всего в двадцати минутах езды от дома. В первый год я училась на музыкальном факультете, что было очень сложно для меня с моей потерей слуха. Мало того, что предметы были сложными, так еще и нужно было учиться и практиковаться на разных музыкальных инструментах. После первого курса я сменила специализацию на начальное образование, а музыка стала моей второстепенной специальностью. Это оказалось для меня более подходящим.
У меня не было никаких ресурсов, кроме разговора с преподавателями, чтобы объяснить, что я ношу слуховые аппараты и могу испытывать некоторые трудности с конспектированием; однако я не помню, чтобы мне предлагали какую-либо "дополнительную помощь". Мне удалось завести друзей, и если я что-то пропускал, то спрашивал, могу ли я почитать их записи о том, что я мог пропустить на уроке. Мне всегда требовалось дополнительное время, чтобы правильно выполнить урок или задание. Я учился и усердно работал, чтобы мои оценки были выше среднего.
С социальной частью колледжа проблем не было. Я вступила в женское общество и была избрана "сестрой" в братство. Когда в конце первого курса я перешла в группу поддержки, я переехала в кампус. Это было веселое время для меня, и я наслаждалась независимостью. Это была ежедневная борьба за то, чтобы не играть каждый день и не заниматься уроками.
Я также работала на полставки в Школе делового администрирования. Моя работа заключалась в том, чтобы печатать и выполнять все тесты для профессоров. Я могла бы стать очень популярной, но мне пришлось отдать предпочтение своей работе, а не "мгновенной популярности".
До этого момента потеря слуха была моим единственным недостатком. Хотя мне было трудно видеть на темных парковках или в кинотеатрах, я не подозревал, что у меня ночная слепота, которая является начальной стадией РП. Этот диагноз был поставлен только в возрасте двадцати пяти лет.
Марк Гасауэй
Я проходила стажировку в реабилитационном центре Джорджии в Уорм-Спрингс, а затем один год училась в колледже в Новом Орлеане. В 1982 году я получила степень бакалавра социальной работы в Университете Галлаудет в Вашингтоне, округ Колумбия, а в 2005 году - степень магистра организационного менеджмента в Университете Феникса в Атланте.
В промежутке между учебой в Университете Галлаудет и Университете Феникса я поступила в Государственный университет Джорджии и прошла несколько курсов для получения степени в области образования слепоглухих, но программа, в которой я участвовала, была исключена из списка учебных заведений, поэтому я не смогла продолжить обучение в Государственном университете Джорджии.
Во всех школах, где я учился, мне предоставляли сурдопереводчиков, конспекты на некоторых уроках и материалы с крупными буквами. Этих приспособлений было достаточно. В Галлаудете у меня были специальные переводчики, которые передавали мне лекции профессора с подписями, поскольку я не могла видеть подписи профессора с моим ограниченным зрением. В Университете Феникса у меня были переводчики как на занятиях, так и на собраниях группы.