Единственное образование, которое я получил после того, как стал слепоглухим, - это курсы, которые я проходил в школе для слепых в Хэдли. В службе VR штата мне сказали, что я нетрудоспособен и не будут помогать мне с обучением или поиском работы.
Венди Уильямс
Я окончил среднюю школу с низкими, но проходными оценками, и поэтому поступил на работу, а не стал сразу получать высшее образование. В глубине души я надеялся, что когда-нибудь в будущем осуществлю свою детскую мечту о колледже.
На четвертом году моей работы в групповом доме наш руководитель предложил четверым из нас, молодых сотрудников, поступить на программу консультирования по вопросам специального ухода в местном муниципальном колледже. Я испытывала смешанные чувства, покидая знакомые места, но в то же время я была измотана семидневной рабочей неделей с ее тяжелым физическим трудом. Я переживала, смогу ли я преуспеть в учебе. Я попал в программу, состоящую из двадцати студентов и поддерживающих меня преподавателей. Поначалу учеба давалась мне с трудом, так как я заново учился концентрироваться на лекциях и книгах. Мне не требовалось особых приспособлений, так как я обладал достаточным зрением и слухом, чтобы справляться с учебой, и закончил школу в лучшем классе.
Поскольку я хорошо училась в муниципальном колледже, я решила поступить в университет на факультет психологии в большом городе. Здесь я учился в классах размером с аудиторию и с трудом слышал профессоров и делал заметки. Я обратилась в университетский отдел по связям со студентами-инвалидами, но это оказалось бесполезным. Кто-то связал меня с профессором, который возглавлял школу для глухих. Ему удалось получить FM-слуховую систему через Easter Seals. Это устройство позволяло мне слышать профессоров, если они были готовы использовать прикрепленный микрофон; некоторые отказывались. Тем не менее я не успевал за скоростью ведения записей. Несколько студентов любезно одолжили мне свои записи, но они оставляли желать лучшего.
Я попросил профессоров зарезервировать для меня место впереди. Некоторые делали это, некоторые - нет. В последних случаях я выстраивался в очередь у дверей аудитории и вливался в толпу, чтобы побороться за место впереди. Иногда я физически претендовал на переднее место (например, клал учебники на парту), а другие ученики все равно протискивались на это место. Иногда мне приходилось довольствоваться партой в глубине комнаты.
Тесты, основанные на лекциях, прочитанных в большой и шумной аудитории, были сложными. Я едва справился с ними.
Наконец, перед началом выпускного курса меня направили на встречу с новым офицером по связям. Она поговорила со всеми моими преподавателями и сказала им, что они должны носить микрофон моей FM-системы, предоставлять качественные конспекты лекций, резервировать для меня место впереди и давать мне неограниченное время для тестирования в тихой обстановке. Я оценил помощь офицера по связям, но я был слишком измотан стрессами предыдущих лет обучения в колледже, чтобы перестроиться и улучшить свои оценки. Но я смог закончить учебу и получить степень бакалавра.
Профессор, который обеспечил меня системой FM, предложил мне подать документы в аспирантуру Университета Галлаудет. Я сомневался в том, что меня примут с моими посредственными оценками, но все же решил подать документы. Я объяснила профессорам причину несоответствия между моими оценками в бакалавриате и оценками в муниципальном колледже, и они, похоже, меня поняли. Я стала студенткой факультета школьной психологии, понимая, что мы будем продвигаться по одному шагу за раз, потому что профессора не были уверены, как мое ухудшающееся зрение и слух в сочетании повлияют на мою способность завершить программу.
Войдя в кафетерий в первый раз, я услышал хлопки в ладоши и посмотрел в сторону хлопавших студентов. Студенты перестали хлопать, когда я посмотрела. Позже мне объяснили, что группа глухих с твердым слухом проверяла меня. Поскольку я реагировал как "слышащий" человек, меня не приняли бы в их круг.
Мы должны были посещать занятия по языку жестов и свободно владеть этим способом общения. Я напрягалась, чтобы разглядеть знаки профессора и других студентов на вводном занятии по языку жестов, в результате чего у меня напрягались глаза и болела голова. Затем профессор согласился организовать для меня индивидуальные занятия с глухим репетитором, использующим тактильные знаки. Поначалу мне потребовалось немного привыкнуть, чтобы чувствовать себя комфортно при контакте с незнакомым человеком. Сильная концентрация, необходимая для того, чтобы "читать" тактильные знаки и вспоминать связанные с ними сообщения, истощала меня психически и физически. С практикой тактильная коммуникация стала проще и быстрее.