А , осознав, стараюсь минимизировать все возможные сложности.
Остаюсь на сверхурочную работу, стараюсь выполнять все задачи вовремя и брать повышенные обязательства. Азиаты это ценят. Они и сами работают, как проклятые, и тех, кто повторяет их путь, уважают.
Я это уже успела заметить. И не собираюсь терять позиции, наработанные за все время стажировки и последующего за ней контракта в компании.
И потому теперь, идя по коридору за весело виляющей бедрами Лаурой, я серьезно настраиваюсь на работу, собираюсь с мыслями, попутно проверяя, в порядке ли скромный офисный костюм.
Я должна предстать перед новыми партнерами, которые, вполне возможно, будут сотрудничать со мной по вопросам адаптации персонала в компании, в самом лучшем виде.
Я должна быть идеальна.
Конференц-зал у нас не особенно большой, рассчитан исключительно на наш офис, то есть вместимость порядка тридцати-сорока человек.
Когда мы с Лаурой заходим, все места уже заняты.
Остаемся в числе прочих опоздавших скромно стоять неподалеку от двери.
— Интересно, сколько народу они к нам привезут? — тихонько шепчет Лаура, стоя чуть впереди меня и прикрывая таким образом от посторонних взглядов.
Яркая, высокая, с копной светлых волос, она привлекает внимание к себе. И отвлекает от меня, за что я ей очень благодарна. Не люблю, когда на меня смотрят, теряюсь и смущаюсь.
Понимаю, что это пережитки прошлого, и что надо избавляться от них… Но не могу.
Пока не могу.
— Вот и узнаем… Объем работы, — коротко отвечаю я подруге.
В этот момент открываются двери, и в зал по одному начинают входить руководители направлений, а следом — высокие темноволосые мужчины. Судя по всему, как раз представители от новых партнеров.
— Это не корейцы, — удивленно шепчет Лаура, не поворачиваясь ко мне, — арабы какие-то?
“Нет, не арабы…”, - могла бы ей ответить я, если б языком получилось пошевелить.
Но сказать ничего не удается.
Только смотреть, давясь воздухом, эмоциями… И страхом.
Потому что из трех мужчин, вошедших в конференц-зал, я знаю двоих. Одного — только по фото и видео.
А вот другого…
Другого я знаю лично. Очень лично. Я бы даже сказала, критически лично.
Задыхаясь, смаргиваю пелену перед глазами. И смотрю. Невольно жадно, выглядыва из-за спины подруги.
Он не изменился за этот год.
Только, кажется, еще выше стал. Еще крупнее. Классический пиджак трещит на широченных плечах, белая рубашка оттеняет смуглость кожи, черноту волос и бороды.
Крупные кисти рук смотрятся несколько чужеродно на контрасте со строгостью рукавов. Это — руки спортсмена, воина, а не бизнесмена.
На правой — обручальное кольцо.
Он опять женился?
Интересно, его жена ему полностью подходит?
Наверно, да.
Наверно, он учел свои ошибки и больше никогда их не допустит.
Я смотрю на высокого, огромного просто мужчину, красивого, с яркой брутальной внешностью, и не верю своим глазам.
Не хочу верить.
Не хочу опять возвращаться в свое прошлое. Недалекое, незабытое, но прошлое.
Я надеялась, что навсегда избавилась от него, что больше никогда не увижу его.
Но судьба - странная женщина. Зачем-то опять столкнула нас.
И он здесь, в одной комнате со мной.
Азат Наракиев. Мой бывший муж.
Отец моего сына.
Глава 3
Руководитель направления представляет наших новых партнеров, называет их должности, имена и прочее, а я , пользуясь спиной Лауры в качестве ширмы, прислоняюсь к стене, прикрываю глаза и собираю все мужество, которое есть сейчас, все свое внутреннее достоинство, хладнокровие для того, чтоб выглядеть невозмутимой и спокойной.
Деловой женщиной. Специалистом.
Нет ни малейшего шанса, что Зверь, как я называла Азата в самом начале наших отношений и как называю его теперь, меня не узнает.
Узнает. Он же не больной и не слепой. Да и на память никогда не жаловался.
А вот как поведет себя…
Я нарушила одну из первейших заповедей семейного кодекса нашей родины: не послушалась мужа, сбежала от него, скрылась…
Если бы мы были, как и раньше, у себя в стране, то он имел бы полное право силой забрать меня, опять увести в горы, в тот дом, где мне было сначало жутко и страшно, потом невероятно хорошо, а потом…
Потом и вспоминать не стоит.
Конечно, у нас правовое госудаство, светская власть довлеет над религией и прочее, прочее, прочее, что постоянно выдает наша пропаганда для европейских стран.