– Ладно, мужики, давайте не будем переходить на личности, – примирительно встрял в намечающийся конфликт Нечаев. – Задача понятна, я думаю, особых эксцессов возникнуть не должно.
– Принимается, на личности перейдем на ближайшем квартальном совещании, которое, кстати, не за горами, – согласился Фадеев. – Василий Петрович, кто у тебя завтра заступает на приемку?
– Экипажи Каргина и Пасечника выходят с девяти утра. Нестеровцы подключаются с тринадцати.
– Хм, нестеровцы. Звучит почти как махновцы, что, кстати, недалеко от истины.
– Наговариваете вы, Константин Евгеньевич, на собачку, – вступился за себя и свой экипаж Нестеров. – На самом деле мы белые, пушистые и, не побоюсь этого слова, гвардейские пехотинцы. Почти как белая гвардия.
– Пехотинцы они… Скорее, ходоки. Особенно один.
– А вы кого конкретно имеете в виду? – заинтересовался Нестеров.
– Да это я так, к слову, – осекся Фадеев, в планы которого не входило посвящение бригадиров в личную жизнь своей племянницы. Пока не входило, хотя Нестерову, конечно, следовало бы поставить на вид за пренебрежение морально-воспитательным аспектом в процессе служебной подготовки членов экипажа.
– Держись, Сергеич, – ухмыльнулся Каргин. – Похоже, у руководства еще какой-то первичный материал в загашнике имеется. А инициатор задания – служба собственной безопасности.
– А ну отставить смехуечки! Я смотрю, распустил ты, Василий Петрович, своих бригадиров – никакого представления о субординации. Короче, завтра принимаете «Адвоката» в районе десяти – половины одиннадцатого у «Крестов». Таскаем осторожно и предельно внимательно – если что, наши долбаные правозащитники такой хай поднимут, что никому мало не покажется. Любой контакт фиксируем, после чего немедленно отзваниваемся мне. Принимать решение: водить связь или оставлять – я буду лично… Да, и чтоб квитанции выписывали отчетливые и хоть немного опознаваемые, а не как обычно. Никаких отмазок на погодные условия и подобный форс-мажор чтоб не было: «неучтенные неопытными сотрудниками поправки на отклонение оптической оси в силу внезапного порыва ветра» у меня в этот раз не проканают, ясно?… Все, остальные вводные получите завтра на инструктаже. Если вопросов больше нет, то все свободны.
После столь неопределенных и отчасти загадочных наставлений Нестеров возвращался домой в некотором раздумье. Вообще-то загадки бригадир любил, но вот недомолвки терпеть не мог. А в том, что Фадеев чего-то не договаривает, Александр Сергеевич фактически не сомневался. Если бы по завтрашней теме все было так складно и просто, полковник ни за что бы не приехал на этот инструктаж – что у него, своих дел не хватает? А раз так, значит, по этому заданию у него либо личный интерес имеется, либо сама тема настолько деликатна, что любой прокол в ней для кого-то может обернуться неприятными последствиями. И дело тут вовсе не «в правозащитном хае»: в конце концов, адвокат – это не судья и не прокурор. Он лицо очень даже прикосновенное. Нет, тут что-то другое… Впрочем, резюмируя первое и второе, в сухом остатке все равно получаем одно – дерьмовая тема. С этой мыслью Нестеров и повернул свои стопы в близлежащий кабак, не дойдя до своего дома каких-то двести метров. Вечерняя медитация под кружечку пива была сейчас очень кстати, тем более что на семейный ужин он все равно опоздал. Так что теперь уже все равно: семь бед – один ответ.
Бригадир терзался сомнениями абсолютно по делу – Фадеев действительно знал несколько больше, нежели рассказал. Хотя, в свою очередь, и сам он обладал довольно куцей и весьма неопределенной информацией по намеченной «дерьмовой» теме. В частности, полковник был не в курсе, что сама эта тема нарисовалась по вине… Нестерова, экипаж которого на прошлой неделе совершенно случайно закрепил сибирского гастарбайтера. Кстати, погоняло у того было, конечно же, не Пельмень, а уменьшительно-трогательное – Ростик. Несмотря на подобную задушевность, в криминальных и околокриминальных кругах местности, лежащей чуть восточнее Уральского хребта и много западнее Тихоокеанского побережья, погоняло это гремело и было известно почти так же, как имена участников проекта «Фабрика звезд» среди нынешнего поколения прыщавых подростков. Ростик был блатным – еще не положенцем, но уже и не жиганом. Более того, не так давно сибирские авторитеты торжественно возвели его в ранг «стремящихся». Как известно, воровские законы не шибко отличаются от законов бизнеса и политики, так что, в принципе, Ростик стремился туда же, куда и все остальные, – поближе к бабкам и власти. Путь этот тернист и долог. Самое печальное, что скорость его прохождения отчасти зависела и от результатов нынешней командировки Ростика в Северную столицу, однако в данном случае неожиданно случился конфуз с задержанием. Но тут уже ничего не попишешь – человек предполагает, а Мент располагает. Мент же в данном случае располагал оперативной информацией о том, что Ростик, он же уроженец Кемерова гражданин Чекмарев А. Е., 1962 года рождения, является близкой связью сибирского вора в законе Ребуса (он же Кардинал), интересы которого в последние годы все заметнее распространялись на территорию Северо-Западного региона. А поскольку Мент был не простым опером Васей из территориального РУВД, а худо-бедно заместителем начальника криминальной милиции главка, то нет ничего удивительного в том, что в общем-то рядовой эпизод со случайным задержанием дал толчок к реанимации временно замороженной секретной милицейской операции под кодовым названием «Техосмотр». И так уж получилось, что привести в движение шестеренки этого громоздкого механизма в ближайшие несколько дней предстояло нескольким экипажам милицейской наружки.
Примерно в то же самое время, когда старший медитировал в пивной, Паша Козырев заскочил на огонек к своей соседке по коммуналке Людмиле Васильевне Михалевой. Они быстренько сообразили чаек с сушками, и теперь Паша, не делавший перед Михалевой секрета из своей работы, возбужденно комментировал события, послужившие сигналом к сегодняшней охоте на лохотронщиков:
– Как же так, Людмила Васильевна?! Они же там каждый день на этой самой Апрашке стоят! Неужели трудно найти потерпевших и задержать всех этих уродов с поличным на мошенничестве? А потом возбудить уголовное дело по факту конкретного преступления и предъявить им всем обвинение? Ведь все по закону, по факту? А?! Нас-то на фига здесь подряжать?!
– Ну, Паша… Ты, право не знаю, как Робин Гуд какой-то. Какой закон? Где ты его видел? Знаешь, как сказал один умный человек: закон – гарантия обеда, но ведь есть же еще и обеденный перерыв! Обалдеть! Уголовное дело! Так ведь по нему еще и работать надо! Усилия прикладывать… И в отношении кого прикладывать? В отношении тех, с которых они и кормятся?
– Ну не все же в милиции поголовно взяточники, – Паша решил вступиться за честь мундира. – Вот у нас в управлении, например, взяток не берут. По крайней мере, я ни об одном таком случае еще ни разу не слышал…
– Да потому что вам их просто не дают! Вы ж негласные, зашифрованные, как не знаю что. Чтобы дать вам взятку, вас надо еще днем с огнем поискать. А зачем все так усложнять, если эту самую взятку можно элементарно дать оперу. Тот подмахнет «левое» задание, и вы как миленькие будете его исполнять, пребывая в полной уверенности, что честно служите Родине и исполняете свой долг… А то – взяток они не берут, как же! Кстати, знаешь, Паша, чем отличается нынешний российский милиционер от прежнего советского?
– Ну и чем?
– А тем, что раньше мы к дяде Степе и дяде Аниськину по любой ерунде, по каждой мелочи за помощью бегали, а теперь мы этих дядей, возвращаясь вечером домой, на всякий случай другой стороной обходим. Еще и мысленно крестимся, чтобы, не дай бог, не прицепился… Ладно, тема лихоимства и взяточничества в России больна и бесконечна, поэтому давай отмотаем назад и вернемся к твоим апрашкинским. Паш, вас же, насколько я понимаю, обучали хоть каким-то основам юриспруденции. Так неужели ты не понимаешь, что в данном конкретном случае и состав-то преступления доказать почти невозможно, потому что человек практически всегда отдает жуликам свои деньги добровольно! Понимаешь? Добровольно! Да и мотивация «сам дурак», как правило, почти всегда присутствует…