«-Не знаю, что ты позабыл там, но пошли, - удивился Володька. Эй, «барышня», как тебя величать то?»
«-Не «барыня» я… то есть, не «барышня», - смущенно ответила она. Софией звать, можешь Софи звать»
«-О, дьячок наш в деревне так дочку свою прозвал, в честь святой мученицы Софьи и что мол «будет мудрой она и благочестивой», - посмеиваясь, ответил он. Благочестие я вроде понимаю, а вот на кой бабе мудреной быть – для меня загадка»
«-Ей-то мудрости хватает, работает как честной люд, не то, что те, в дворцах и салонах, правильно я говорю?» - снова вмешался в разговор Митька.
«-Правильно, вроде», - кивнул Вася, шмыгая от холода носом.
«-Ну ничего, скоро народ распрямит спину, и полетят они вверх тормашками. А кто понимающий, да честный, те с нами будут, с народом простым»
«-По мне, проще всех их скинуть без разбору, да и на штыки, - буркнул Ванька. Они-то не разбирают, кого стрелять да вешать»
«-Я тебя, конечно, понимаю, жалко и отца твоего, и брата, - отвечал Митька. Но ежели без разбору будем, то ничего путного потом не построим. Среди них есть люди честные да знающие. Да и брат твой все же не ангелком был, все ж за грабеж был схвачен и жандарма насмерть порезал. Да и простой люд обирать не брезговал…»
Впрочем, Ваня разговор продолжать был не намерен и лишь отмахнулся рукой. Оставшийся путь они проделали молча, лишь пару раз останавливаясь, чтобы подождать порой отстающую девушку. Когда они наконец добрались до нужного дома, уже окончательно стемнело, благо, редкие далекие фонари хоть как-то освещали окрестности.
«-Пришли, - коротко сообщил остальным Митька. Надо на второй этаж подняться, там справа от лестницы хлама не так много, и окно еще не совсем разбито, снега не наметает, да и не так темно будет»
«-А зачем нам вообще туда?» - недоверчиво покосился на старый обветшалый купеческий дом Ванька, глядящий на ребят черными дырами разбитых окон.
«-Спиритический сеанс будем проводить, черта вызывать», - заговорчески прошептала София, робко открывая держащуюся на одной петле входную дверь дома.
«-Чего?» - удивился Володя, но последовал за уже прошмыгнувшими внутрь Митькой, Софией и Васькой.
Ванька же долго не решался зайти, но, когда Володька почти скрылся в темноте, все-таки не стал оставаться один и, спотыкаясь в темноте и громко чертыхаясь, двинулся за ними. Поднявшись на второй этаж, ребята кучкой сели вокруг указанного Митькой места. Здесь и правда было не столь темно, как в остальной части дома – через стекло отсвечивали далекие фонари, да и лунный свет немного пробивался через дымку облаков, как раз через это окно. Да и в отличие от других, уже полностью выбитых окон, снега тут почти не было. Находящаяся рядом лестница поднималась выше на третий этаж, а идущий в обе стороны от нее коридор оканчивался темными проемами местами упавших, местами еще держащихся на петлях, подгнивших от сырости дверей. По указанию Митьки ребята достали принесенные ими вещи – Ванька большое, явно сворованное блюдце и немного украденных у пьяных офицеров мяса и самодельных папирос, Володька свечей и немного привезенного из его родной деревни молока и малинового варенья, Васька бумагу, чернила, спички и какую-то непонятную тряпочку, София свое зеркальце и свою чуть порванную, но еще в целом теплую шаль, а сам Митька достал пару бутылок с водой и две небольших буханки хлеба.
«-Блюдце ставьте на бумагу, на него всю съестное, - бойко скомандовала София. Бутыли рядом можно положить. Свечи надо по трем углам расставить, вокруг блюдца и зажечь»
«-Эй, а чего это ты тут стала указы раздавать?! – вспылил Ванька. Что, «помещичий дух» покоя не дает?!»
«-Нет никакого у меня «духа»! – возмутилась она. Вы-то никогда не проводили спиритического сеанса! А я… я видела, и не раз, как тетенька с батюшкой и кучей другого народа вызывали духов всяких! Оттого и знаю!»
«-А отчего черта-то именно вызывать будем, и зачем вообще?», - поинтересовался Володька, пока Ванька раздраженно махнул на нее рукой.
«-Потому что… я знаю, как его здесь можно вызвать! - ответила она. Мы его уже вызывали здесь, правда ведь, Димитрий, Василий?»
«-Вызывали, да, - кивнул Митька. И зови меня Митькой, как все, батька говорит, не дорос еще до Димитрия»