- Я тогда выйду, не буду мешать. - Делаю шаг в сторону выхода, но Дима преграждает мне путь и, поднимая взгляд выше моей головы, произносит:
- Олег Степанович, не могли бы вы ненадолго оставить нас с Полиной Андреевной наедине?
Боже, нет, только не это. Внутри от волнения всё леденеет, а пальцы рук и ног немеют. Не хочу оставаться с ним наедине, зачем он это делает? Только ставит нас в неловкое положение. Я уволюсь, точно уволюсь. Не смогу тут рядом с ним работать.
Олег Степанович уходит, и Дима кивает на стул, приглашая присесть. Сам же садится на место начальника. С одной стороны это логично, учитывая, что в кабинете всего два стула, один из которых мной уже занят, но с другой стороны он будто проводит сразу между нами границу.
Не хочу смотреть на него, но было бы глупо отвернуться или даже убежать из кабинета. Поэтому смотрю на его лоб, нос и даже щетину, куда угодно только не в глаза. Если посмотрю ему в глаза, я точно расплачусь.
- Как твои дела? - спрашивает сверля глазами немного хриплым голосом.
- У меня всё хорошо, - надеваю равнодушную маску на лицо и, растянув губы в улыбке, отвечаю как можно спокойнее.
Хоть бы продержаться и уйти, не упав в грязь лицом.
- Рад за тебя, - отвечает задумчиво. Если я его хотя бы немного ещё знаю, то он сейчас думает о том, как тактично спросить меня о моей личной жизни. - Значит, ты тут работаешь?
- Да, - так же коротко отвечаю, не задавая в ответ ему вопросы. Хочу, чтобы быстрее закончился этот ненужный разговор, и уйти быстро отсюда.
Он так изменился. Господи, почему он так похорошел, возмужал. От него даже на расстоянии веет властью и деньгами. Интересно, как он смог так подняться? Когда мы с ним были вместе, мы жили совсем скромно.
Молчание затягивается, и я чувствую, как моя маска тихо начинает исчезать, я не могу так долго притворяться. И поэтому решаю проявить инициативу и быстрее завершить этот странный и никому ненужный разговор.
- Ладно, была рада увидеться, но у меня много дел. Я пойду.
- Ты совсем не изменилась, всё такая же красивая, - вдруг летит мне в спину.
Я останавливаюсь, собираю пальцы одной руки в кулак и выдыхаю, приказывая себе не расслабляться и не таять от его голоса и комплимента.
- Спасибо, - отвечаю, не оборачиваясь.
Я тянусь к двери, но он снова удерживает меня.
- Ты счастлива?
Тут не выдерживаю. Зачем он ковыряет мои раны, зачем лезет со своими ненужными никому вопросами. Злость волной проходит через меня, и я разворачиваюсь резко.
- Дима, давай договоримся сразу. Я не хочу обсуждать ничего из нашего общего прошлого. Мы с тобой в прошлом, каждый живёт своей жизнью. Пусть так и останется. Если не готов со мной работать или не хочешь, чтобы я тут работала, лучше сразу скажи, я напишу заявление на увольнение. Но если решишь оставить меня, то разговоры о личном и прошлом будут под запретом. Ты - мой босс, я - твоя помощница. Ни больше, ни меньше.
Он, кажется, немного удивлён моей реакцией и бурной речью.
- Вот как значит? Хорошо, раз ты так хочешь, то тогда мы будем разговаривать как босс и подчинённая. Ты сама этого захотела. Можешь быть свободна, Полина Андреевна, - бросает небрежно холодным тоном.
Хватаю ручку двери, не успеваю даже опустить её вниз, как в кабинет залетает та самая блондинка, с которой я видела Соколова в машине. И если я правильно понимаю, она его девушка, или даже жена. Только сейчас она почему-то плачет. Замешкавшись на пару секунд, выхожу из кабинета, но слышу весь их разговор.
- Дима!
- Тихо, тихо. Что случилось? Почему ты плачешь? - он смягчает свой голос и говорит с ней намного мягче, чем со мной.
Дурацкая обида царапает по моему ноющему сердцу. Через приоткрытую щель вижу, как он её обнимает и ласково гладит по волосам.
Нет, я точно не смогу тут больше работать. Я не мазохистка. Мне теперь в первую очередь нужно думать о своём малыше. Врач запретила мне волноваться, а глядя на счастливого Соколова с другой девушкой, покоя мне не видать, как своих ушей.
Беру лист бумаги и начинаю писать заявление, но не прекращаю подслушивать. Это получается не специально, но всё же я подслушиваю.