– И часто ты так... – делаю паузу, окидывая ее холодным взглядом. – Развлекаешься?
Она едва заметно вздрагивает, зелёные глаза темнеют, становясь цвета глубокого изумруда. Кажется, что в них на миг мелькает боль, но затем ее сменяет злость, приправленная чем-то еще. София демонстративно кивает на мою руку у руля и изгибает идеальную бровь.
– Марк Дмитриевич, – обманчиво мягким голосом произносит. – Мне кажется, вас это не должно волновать. Разве это понравится вашей... жене?
Да, малышка. Ты явно не так проста, как я думал. Ухмыляюсь сам над собой. Крыть было нечем. Покачал головой и провел рукой по волосам. Не так я себе представлял наш разговор. На девушку не смотрю. Впервые на своей памяти просто, черт возьми, не знаю, что сказать.
– Спасибо, что подвезли.
София отворачивается, в мгновение ока открывает дверь и выскальзывает из машины. А я, как идиот, просто пялюсь на то, как она уходит. Ее маленькая фигурка кажется такой беззащитной, что мне хочется догнать ее и обнять. Прижаться к губам, срывая рваное дыхание. Вспомнить то наваждение, которым накрывало рядом с ней. Удостовериться, что с ней творилось то же самое.
Но я продолжаю сидеть и смотреть в окно машины на унылый двор. Вдруг заметил, что София остановилась и устремила взгляд куда-то в сторону. Проследил глазами туда же. По двору шел мужчина, держа за руку ребенка. Маленькую девочку, которая, увидев, Софию, бросилась к ней со всех ног, что-то радостно крича.
Сам не заметил, как выбрался из машины и оказался рядом с ними. В груди, словно тисками, сдавило от непривычной тяжести. Я смотрел на то, как София присаживается на корточки и целует малышку в щеку. Та что-то ей лепечет на ухо, держит маленькими ручками за коленку. Девочке на вид лет пять-семь, черт его знает. Никогда не разбирался в детях. Отчетливо слышу слово «мама» и понимаю, что это ее дочь.
Тут мое внимание привлекает мужик. Ростом почти с меня. Тощий, что еще сильнее подчеркивают доморощенные треники. Футболка висит мешком на плечах. Волосы светлые, на лице щетина. Которая ни черта не прибавляет ему возраста. Скорее всего, ровесник Софии, может, чуть старше. Кто он? Ее муж? А, может, брат? Помнится, она упоминала его тогда...
Он смотрит на меня исподлобья, а затем переводит взгляд на девушку. Та только сейчас замечает мое присутствие и резко вздрагивает. Обнимает девочку рукой и закрывает своим телом от меня. Лицо бледное, руки дрожат. Смотрит на меня своими этими глазищами зелёными. И в них явно прослеживается страх. Какого черта?
– Сонь, это кто такой?
Слышу хриплый голос блондина, который буквально испепеляет меня взглядом. Тот же самый вопрос хочется задать этому хмырю, когда его рука по-хозяйски ложится на плечо Софии. А она закусывает губу и прячет от меня свой взгляд. Медленно встаёт на ноги.
– Это мой начальник, Марк Дмитриевич.
Только произносит мое имя, как малышка за ее спиной выглядывает и смотрит на меня округлившимися глазами. И в этот момент я замечаю, как девочка похожа на мать. Буквально мини-копия. Такие же зелёные глаза, маленький вздернутый носик. Только волосы темнее на порядок. Выискиваю в ее милом личике хоть каплю черт светловолосого, но их нет.
– А я Маша Марко...
– Морковка, – София берет ребенка за руку и смотрит так строго, что мне хочется смеяться от этого выражения на ее лице. – Нам пора домой. Пошли, Миш.
Блондинистый, прищурившись, переводит глаза то на нее, то на меня. Я засовываю руки в карманы брюк и уверенно встречаю его взгляд. От мысли, что он с ней, внутри все сворачивается в тугой узел. Понимаю, что нужно развернуться и проваливать. Но я продолжаю стоять и наблюдать за этой семейной, мать ее, идиллией.
Не смотря на меня, троица уходит в сторону обшарпанной многоэтажки. Что за убогий район. Почему-то меня цепляет, что София живет в этом месте. Стоит только представить, как она возвращается домой по темноте. Что-то мне подсказывает, что блондин тот еще защитничек.
Я зажмуриваюсь и потираю переносицу. Какого черта меня вообще это должно волновать?!
Они уже подошли к подъезду, когда малышка по имени Морковка обернулась на меня и помахала своей ручкой. Невольно улыбнулся ей в ответ и направился к машине. В кармане зазвонил мобильник, глянул на экран и поморщился.
Жена. Порой мне кажется, у нее чертов радар. Как еще объяснить, что она звонит именно в те моменты, когда я меньше всего хочу с ней разговаривать…
– Слушаю, – рявкаю в трубку, усаживаясь в машину и резко трогаясь с места.
– Марку-у-у-ш, – стискиваю зубы, но молчу. – Мама твоя приехала, мы собираемся в Плазу.
Отлично. Мать на днях вернулась из Европы, где отдыхала со своими подругами. Видеть ее мне не особо и хотелось, наши отношения с матушкой в последнее время были натянутыми. Но сегодня придется перетерпеть и изображать из себя любящего сына и мужа. Чертов фарс, что сидел уже в печенках.
– Я скоро буду.
Бросил жене в трубку и отрубил звонок. Решил поехать по окружной. Так дольше, но мне нужно остыть. Перед глазами так и стоял взгляд изумрудных глаз. Пробирал до самого нутра. Заставлял стискивать руки на руле до побелевших костяшек.
Во сколько же она родила? Ведь я уверен, что был у нее первым… Какая к черту разница… Пора принять, что София Деева оказалась не такой невинной, как я думал. И лучшее, что я смогу сделать – выкинуть ее из головы. Вернуться в реальную жизнь. Хоть в этом девочка права.
5
София
Боже мой! Никогда не думала, что в двадцать четыре получу сердечный приступ. А это именно он, я не сомневаюсь даже! Сердце стучит в горле, в ушах, всюду. И ритм такой, тук-тук-чертвозьмикакоголешеготворится-тук…
Марк, когда пригласил, зачеркнуто, приказал сесть в его машину, я едва с ума не сошла. Мне хотелось просто убежать, но я не стала этого делать. Во-первых, я взрослая женщина. А во-вторых, он бы догнал меня. Выбор был невелик. Но я не хотела оставаться с ним наедине!
Как только села в авто, меня тут же окутал аромат мужчины. И такое чувство, что я в прошлое вернулась, где было хорошо, где я была счастлива… Украдкой смотрю на него и отмечаю, как он возмужал. Такой уверенный в себе стал, от него исходит такая сила и мощь… Пришлось сжать руки в кулаки и вонзить ногти в ладони, чтобы прийти в себя и вспомнить кто сидит передо мной.
Шаховский задавал вопросы, я скупо отвечала, хотя изнутри все разрывалось, столько хотелось высказать! Одним своим появлением он разломал все стены и барьеры, которыми я пыталась оградить себя… И даже убедила себя в этом. Но тут появляется Марк и просто их сносит, словно не замечает. Я пыталась разглядеть на его лице хоть какое-то раскаяние, но ничего не нашла… Ему все равно. Поиграл и выбросил.
Довез до дома, только когда покинула салон автомобиля, смогла вдохнуть полной грудью, и плевать, что больно… Я почти рассыпалась на части, но тут ко мне подбежала моя радость и разогнала всю тьму. Моя самая любимая девочка в мире, только моя.
И тут случилось то, чего я так боялась… Маша встретилась со своим биологическим отцом. Марк так внимательно рассматривал дочь, а мне хотелось выцарапать его бесстыжие глаза! Не имеет права смотреть на нее, разговаривать с ней, одним воздухом с ней дышать.
– Ма-а-ам, кто это был? – спрашивает дочка, а я едва сдерживаю себя, чтобы и не сломаться, и не заплакать. – Это был мой начальник, Морковка, – отвечаю, как можно бодрее. А у самой нутро кричит о том, что Машка должна знать, что это ее отец! Но он же сам нас оставил... Дал деньги, чтобы я избавилась от ребенка...
Мысленно, ругаю Шаховского на чем свет стоит! И надо было ему снова появиться в моей жизни? Инвестор, блин.
Мы зашли в квартиру, Машка тут же убежала за планшетом. А я пыталась взять себя в руки, переоделась в домашнюю одежду и пошла готовить ужин.
– Это кто был, Соня? – прищурившись, спрашивает Миша, даже руки в боки упер. Я едва глаза не закатила.
– Марк Дмитриевич, он купил издательство.