— Да.
— В их присутствии мы будем вести себя как всегда, — сердито продолжал Макс. — Я имею в виду, как это было до сегодняшнего дня. — Губы его растянулись в тонкую линию. — Будем так же смеяться, дурачиться и веселиться. — Макс с неприязнью посмотрел на нее в упор. — И обниматься.
— Об… обниматься? — растерялась Лаура.
Макса, казалось, забавлял ее испуг.
— Если мне не изменяет память, мы довольно часто занимались этим, — бархатным голосом напомнил он. — Ради Уолтера мы снова превратимся во влюбленных. Смотри, играй свою роль добросовестно, иначе все наше воспитание пойдет насмарку.
Лаура поежилась. Вдруг она увидела, что Макс начинает снимать свитер.
— Что… что ты делаешь? — испуганно спросила Лаура.
— Собираюсь лечь спать. Я устал. — Расстегивая пуговицы сорочки, Макс с усмешкой смотрел на ее встревоженное лицо.
— Уолтера сейчас здесь нет, — сказала Лаура, будто Макс об этом не догадывался. — В доме есть свободные спальни! Тебе не обязательно устраивать спектакль сейчас, именно в эту минуту!
Сорочка полетела на стул, и взгляд Лауры уперся в широкую грудь Макса. Забывшись, она медленно скользнула глазами по упругой, загорелой коже, но вовремя спохватилась и опустила глаза.
— Уолтер привык видеть нас в постели вместе, — напомнил Макс, взявшись за пояс джинсов.
— Спящими, — добавила Лаура, энергично кивая.
— Спящими, не спящими…
Джинсы Макса уже лежали на полу, и теперь он остался в одних трусах. Когда он коснулся пальцами резинки, Лаура быстро нырнула под одеяло, — она почувствовала, как участилось сердцебиение.
— Не дотрагивайся до меня! — в панике закричала она, отодвигаясь на край постели.
— После того что я узнал о тебе? — презрительно бросил Макс, оскорбительно ухмыльнувшись.
Лаура испытала одновременно облегчение и разочарование.
— Сколько еще мы будем участвовать в этом дурацком фарсе?
— Пока не заговорит Уолтер.
— На это может уйти целая вечность! — запричитала Лаура.
— Меня больше волнует здоровье моего племянника, а не наши с тобой переживания, — холодно произнес Макс. — Ты меня больше не интересуешь. Ребенок не должен страдать, даже если нам с тобой придется притворяться целый месяц.
— Нет, только не месяц, — вскричала она испуганно. — Я не могу… у меня работа…
— К черту твою работу! Для тебя это важнее, чем ребенок?
— Конечно нет!
— В таком случае поговори с Люком, объясни ситуацию. Последний раз, когда ты ему звонила, он сказал, что его сестра прекрасно справляется.
— Если это будет продолжаться долго, я потеряю место, — недовольно буркнула Лаура.
— Найдешь другое. Ты хороший кондитер, поэтому проблем с новой работой у тебя не будет. Мы должны помочь Уолтеру, сама знаешь. Няню мы пригласить не можем, так как появление нового человека в доме отрицательно повлияет на его психику. Мы с тобой, кажется, уже обсуждали этот вопрос. — На лице Макса вдруг появились горечь и боль. — Я люблю детей, но я не в восторге оттого, что мне приходится находиться здесь с тобой, — сухо сказал Макс. — Нравится тебе это или нет, но у нас нет другого выбора.
Лаура замолчала. Она не представляла себе, как выдержит все это притворство — спать в одной постели с Максом, который теперь ненавидит и презирает ее, изображать хорошее настроение, быть веселой, — и так изо дня в день…
— Я постараюсь, чтобы он поскорее заговорил, — промолвила она еле слышно.
— Сделай одолжение.
Лаура закрыла глаза. Макс погасил свет и лег, повернувшись к Лауре спиной.
Она долго лежала с открытыми глазами, чувствуя, как ее начинает ломать от напряжения. Макс тоже не спал: она поняла это по его неровному дыханию.
Внезапно Лаура ощутила острую потребность встать и уйти из этой комнаты, но она пересилила себя, сосредоточив все свои мысли на том, как заставить Уолтера заговорить. Может, следует пригласить врача? Но интуиция подсказывала ей, что Макс прав, и мальчик больше нуждался в покое и любви. С ним надо много заниматься — играть, читать книжки и так далее.
Уже забрезжил рассвет, и она, устав от слез и мучительных размышлений, решила все-таки уйти, пока в припадке нервного срыва не начала крушить все вокруг. Не заботясь о том, что может разбудить Макса, Лаура откинула одеяло и встала.
— Что случилось? Кто-то из детей проснулся? — сонно пробормотал Макс.
— Я иду прогуляться, — ответила она сквозь зубы, направляясь к комоду, в котором лежало ее нижнее белье.
Вдруг колено пронзила острая боль: Лаура задела острый угол ящика. Стоявший на комоде хрустальный графин с водой зашатался, и Лаура с изумлением смотрела, как он медленно поехал по мраморной крышке комода к краю и, свалившись вниз, разлетелся на мелкие кусочки. На полу вокруг ее босых ног валялось множество осколков.
— Черт!
Одно к одному, подумала Лаура, глядя на сверкающие осколки хрусталя. Что бы она ни делала, все шло прахом.
— Стой на месте, не двигайся!
— Я сама справлюсь…
— Делай, что тебе говорят! — рявкнул Макс, надевая короткий халат и домашние туфли. Он включил свет. — Один шаг, и ты порежешься.
— Я уже порезалась. Немного. — Лаура опустила глаза вниз и увидела, как из ранки на внутреннем изгибе стопы сочится кровь.
— Сейчас я тебе помогу.
— Спасибо.
— Не стоит. Я волнуюсь за ковер.
— Ах, извините, пожалуйста, что я истекаю кровью на вашем драгоценном ковре, — язвительно заметила Лаура.
Макс посмотрел на нее так, словно она выругалась в церкви, и Лаура покраснела.
— На тебя это не похоже, — с укором сказал он.
— Значит, ты плохо меня знаешь.
— Очевидно.
Макс вышел из спальни. Лаура слышала, как он спускается по лестнице. Она стояла столбом в окружении осколков и злилась на себя за неловкость, беспомощность и за дурацкий выпад против Макса.
Когда он вернулся с аптечкой, шваброй и совком, Лаура сосредоточенно рассматривала рисунок на обоях.
— Как это тебя угораздило свалить такой тяжелый кувшин? — сердито спросил Макс, прикладывая антисептик к ране.
Кровотечение прекратилось, и он занялся уборкой осколков.
— Я неуклюжая.
— Только когда волнуешься.
Удивившись этому замечанию, Лаура посмотрела на возившегося у ее ног Макса, и невольно смягчилась. Он осторожно снимал крошечные осколки с ее мокрых ступней и был полностью поглощен этим занятием.
Лаура почувствовала, как в ней поднимается жаркая волна любви. Ей казалось, что так сильно она еще никогда не хотела Макса. Из ее груди вырвался нечаянный стон.
— Дьявол! — проворчал Макс, глядя на свой палец, из которого сочилась кровь.
И опять, не думая, что делает, Лаура присела на корточки и слизнула кровь с пальца Макса. С губ Макса сорвалось то ли ругательство, то ли стон, то ли мольба, — Лаура не разобрала, но вдруг почувствовала, что взлетает. В следующее мгновение она стояла лицом к лицу с Максом.
— Не надо! — прошептала Лаура, испугавшись его потемневших от желания глаз.
Но Макс бросил ее на кровать, задрал подол ночной сорочки и стащил ее через голову Лауры.
— Ты уверена?
Она кивнула. Но Макс уже прикоснулся рукой к ее груди, и Лаура, закрыв глаза, выгнулась ему навстречу.
— Уверена? — насмешливо повторил Макс, поочередно беря губами каждый сосок.
— Не на-а-до!..
Макс скользил по ее шее, грудям, животу… покрывая поцелуями каждый кусочек тела Лауры вплоть до пальцев на ногах. Не прикасался лишь к губам.
У Лауры на глазах выступили слезы. Она отчаянно хотела Макса и была не в состоянии скрыть свою страсть. И он прекрасно это знал.
— Поцелуй меня, — в отчаянии прошептала она, теряя всякую власть над собой.
Макс осыпал горячими поцелуями ее живот, слегка покалывая своей щетиной нежную кожу. Лаура ощутила, как кровь закипает в ее жилах от возбуждения. Но ее бесило, что Макс обращается с ней, как с проституткой. Она схватила его за волосы и дернула его голову к своим губам.
— Поцелуй меня! Поцелуй!