Толчок в спину заставил её устремиться по дорожке в лес. Через минуту она порадовалась, что конвоир заставил её надеть «скафандр»: температура на острове едва ли доходила до плюс пяти градусов по Цельсию. И дышалось здесь не в пример тяжелее, чем в самом здании, процент кислорода в здешнем воздухе наверняка был меньше, чем в земном.
Она сделала вид, что задыхается, замедлила шаги, надеясь на скорое появление Максима. Сердце встрепенулось при одной только мысли о нём. Майор снова рискнул искать её на другой планете, не считаясь с опасностью, и очень хотелось прижаться к его широкой груди и утонуть в объятиях сильных рук.
— Клин-кли чктли! — прикрикнул «птицечеловек».
— Не могу! — Она зажала рот, опускаясь на корточки. — Нечем дышать!
Остриё копья кольнуло ухо.
Ольга взглядом выразила всё, что думает о спутнике, поднялась, с трудом пошла по тропинке, спотыкаясь на каждом шагу. Тянула время. И считала секунды.
Через пару сотен метров тропинка вынырнула из лесной чащобы, свернула к берегу океана.
В коричнево-фиолетовом небе стали видны звёзды, закрываемые до этого момента нависшим пологом ветвей, и красно-бурый шар светила, поднявшийся над горизонтом и породивший на водной глади дорожку жидкого огня.
Впереди показались скалы, нависшие над береговым откосом, похожие на развалины готического замка.
Впрочем, они и в самом деле представляли собой развалины какого-то строения. Стены древней постройки были сложены из многогранных каменных глыб в рост человека, и для возведения таких циклопических сооружений требовалась масса строителей. Либо антигравитационная техника.
— Хлип-клик! — выкрикнул «птицечеловек», останавливая девушку.
Она послушно замедлила шаг, оглядываясь. Ждать освободителей становилось невмоготу.
«Птицечеловек» скользнул к развалинам, повозился под сохранившейся частью стены, застыл в ступоре. Снова начал производить какие-то манипуляции, метнулся влево, исчез, появился через несколько секунд, стукнул копьём в стену, опять замер, словно прислушивался к чему-то.
— Что, не открывается? — раздался вдруг чей-то негромкий голос, полный насмешки и сарказма.
«Птицечеловек» подскочил, оглянулся, сделал прыжок и взлетел по стене на пятиметровую высоту, замер на уцелевшем карнизе.
— Максим! — прошептала Ольга, заметив в кустах слева от развалин мужскую фигуру. Голова закружилась, и она чуть не потеряла сознание.
Майор выбрался на свободное место, держа в руке знакомую трубку «бластера».
Зашевелились кусты справа от кучи камней, над ними вырос молодой человек, которого Ольга знала под именем Савелия.
И наконец последним появился ещё один знакомый, со снайперской винтовкой в руках. Его Ольга знала как капитана Юлия Брызгалова.
— Брось стрелялку! — посоветовал он, держа стоящего на карнизе «птицечеловека» на прицеле.
Чужак не ответил, сделав два по-птичьи быстрых наклона головы: к одному плечу и к другому. Он явно прикидывал свои возможности. Затем зашипел, как рассерженный гусь, клюнул носом воздух.
— Она… умрёт…
Ольга ошеломлённо посмотрела на галактоида, вдруг проявившего знание русского языка.
Савелий сделал шаг вперёд, и Максим скороговоркой остановил его:
— Стой, он держит её на мушке!
Лейтенант замер.
— Я тоже держу его на стволе, — заметил Брызгалов.
— Не двигайтесь, я не уверен, что мы успеем выстрелить первыми. Попробуем договориться. Эй, мужичок с ноготок, нас трое, и стреляем мы метко. Предлагаю разойтись мирно. Отпусти её.
— Сойдёте с места… она умрёт…
— Так ведь и ты сдохнешь! — не выдержал Савелий.
— Люди… отвратительны…
— Да и ты не красавец.
— Сава!
— Понял. — Савелий замолчал.
— Тебе не удастся уйти, — покачал головой Максим. — Транспортный ортон заблокирован, проникатель ты не получишь, здание базы стерегут наши люди. Если отпустишь её — гарантирую жизнь.
— Вы… умрёте…
— Возможно, все мы смертны, но не сейчас. Хочешь, устроим соревнования по боям без правил? Говорят, ты у себя на родине большой мастер мочилова, и я неплохо подготовлен.
— С ума сошёл, командир? — изумился Савелий. — Он же нас дома…
— Помолчи! Ну так как? Победишь ты — она твоя, одержу победу я — она уйдёт с нами, да и ты останешься цел. Идёт?
«Птицечеловек» молчал, по очереди разглядывая землян, дёргая головой, как большой петух, оценивающий противника то одним, то другим глазом.