— Ох… вот это я дал. — Вырывается из меня по мере того, как взгляд, блуждая по залу, подмечает всё новые и новые детали.
Умиротворённо посапывающая Ясака, льнущая к моему боку — это вполне ожидаемо. Чистая Ясака. Видимо, под конец очистила себя своим йодзюцу — ведь до этого была, если отбросить лишнюю скромность, почти полностью покрыта моей «белой краской», с течением времени засохшей и ставшей бесцветной, но так никуда и не убравшейся и бывшей вполне заметной на нежной коже. С ней мне удалось опробовать у неё и запятнать: и ножки с оказавшимися нежнейшими пяточками, и ляжки, и попку, и личико, и даже вновь окунуться в сочнейшую мягкость её огромных арбузиков. Это уже не упоминая о том, сколько мы повторно упражнялись в излиянии в её основное для таких дел место, иногда с попутным распространением жидкости по всему телу — просто так, ради моего глупого желания полностью «пометить» её. Эта любящая (да, именно любящая!) женщина позволила мне вообще всё, и продержалась дольше всех, несмотря на то что именно с ней я и был большую часть времени.
…Дальше взгляд поочерёдно останавливался на спящих, обильно измазанных других женщинах: Йоко, Харуко, Мито, Кацуми, и… а имени этих двоих я даже не знаю. Хотя сейчас гляну в прошлое… Айяно и Томико. Да… это тоже старшие жрицы, «пришедшие на подмогу хозяйке», столь долго не выходившей из зала, как для «общения» с одним единственным мужчиной — мной. Ясака была не против, а я… Первый Люцифер, что же я творю-то вообще?! Вернее, натворил. Я ведь даже и однохвостую молодую девушку-лисичку-служанку, вчера принёсшую на новом подносе замену закускам, съеденным ещё в первый день… «того»… оприходовал, в общем. Разок. Потом она незаметно скрылась.
…Ух и забористая штука этот возбудитель Кьюби. Наверное, увеличивает либидо пропорционально тому, что уже имеется у индивида — иных объяснений нет. Вот же… вспоминаю, и самому стыдно становится.
— Тебе нечему *зевок*… стыдиться, любимый. — Вдруг сказала сквозь зевок проснувшаяся Ясака, обняв меня руками посильнее. — Это был, вне всякого сомнения, самый мой безумный марафон удовольствия из всех. И он останется у меня в памяти навечно… даже если ты уйдёшь от меня.
Последнюю часть фразы Кьюби сказала как-то приглушённо, с явной надеждой на обратное.
— Не уйду. — Сразу же обещаю я тут же заулыбавшейся женщине, ведь как иначе? — Вернее, не так. Я уйду, но хочу… я хочу вернуться после того как наша дочка появится на свет, чтобы затем забрать тебя с собой.
Улыбка главной лисицы запада Японии слегка померкла:
— Дорогой, мой любимый… я бы с радостью… и даже плевать на последствия отсутствия Кьюби у власти этого поселения — мои помощники, жрицы и старый Тэнгу справились бы вместо меня. С чисто организационными вопросами справились бы. Но…
— Лей-линии. — Заканчиваю я вместо замолчавшей женщины. — …Ерунда вопрос. Я уже некоторое время на основе западной пространственной магии готовил расчёты системы удалённого фокусатора — ты сможешь оставаться «подключённой» к лей-линиям Киото и контролировать их баланс, находясь при этом где угодно. Да и к тому же, с нашей силой, мы сможем хоть по десять раз в день перемещаться сюда, для присмотра за нашей будущей малышкой. А затем и ради её воспитания.
— Боги и богини не позволят мужчине воспитывать следующую Кьюби. Прецедент был. — Отрицательно покачала головой Ясака. — …Впрочем, это дело будущего. Что-нибудь придумаем. И если всё так, как ты говоришь, то я… я… согласна!
…И радостно уткнулась мне в район шеи. Даже что-то мелодично замурчала, словно кошка, а не лисица. Поглаживаю женщину по её шикарнейшей шевелюре и всем девяти выпущенным пушистым хвостам — наверное, ей холодно лежать абсолютно голой, а так она ими нас полностью закрыла. Мда… и уже даже вновь заснула. Впрочем, ладно, отдохнуть и мне не помешает — если и не телу, то моему сознанию точно. А все дела… потом.
14
Два года спустя. Одно из поместий Фенексов, с удобным защищённым полигоном. ~13 лет до событий Х.
…Наверное, у всякого бывал в жизни такой момент… ох, лучше, наверное, привести аналогию с откровением для обычного, непосвящённого человека? Как это сейчас модно. Ну да, можно и так. Так вот… у всякого обычного человека, живущего в цивилизованной стране со своей культурой и культурными суевериями, бывал в жизни подобный момент. Мальчику или девочке лет, допустим шесть или восемь, время действа — канун рождества, переломная пора между предпраздничной обыденностью и, собственно, праздником. Он или она еле пересиливает себя и ложится с нетерпением спать. Возможно даже, притворяется, что ложится спать — нужно же попытаться застать вторжение Санта Клауса поздней ночью? Ну или вполне себе честно самостоятельно вводит себя в «царство Морфея», просто зная, что завтра под рождественской ёлкой должны обнаружиться долгожданные подарки. Рождество, соответствующее настроение, время для чуда, всё такое. Вот только… просыпается деть, и видит под ёлкой — шиш. Ну, то есть, фигу. Пустое место. Дырку от нуля… или от бублика — как правильно? Короче, нет там ничего. Ну и ребятёнок с негодованием бросается искать маму с папой, с целью спросить, мол, «Как же так?! Где же Санта? Почему нет подарков?»… Вот только что же он видит? Может, заплаканную и одетую в верхнюю одежду мать, не спавшую этой ночью ни минуты… которая с грустью и слезами на вопросы ещё не въехавшего в ситуацию дитя ответит ему: «Сынок/доча, твой папа, который как обычно в такую дату переодевается в костюм Санты и привозит подарки ночью с работы домой… попал в автокатастрофу, и сейчас находится в интенсивной реанимации. Я только что из больницы и врачи говорят, что…»