— И? Поэтому она ушла? — непонимающе говорит Базиров.
— Да, у неё есть парень. Они собираются пожениться.
И я впервые вижу, как человек сникает — будто цветок вянет на глазах.
— Понятно… — каким-то убитым голосом произносит он, — мне, наверное, следовало спросить…
— Наверное, — отзываюсь я.
Снова встаю, на этот с твёрдым намерением уйти.
И у меня получается, потому что никто меня не останавливает. Когда оглядываюсь от двери, замечаю, что Базиров сидит, сцепив руки, и смотрит перед собой невидящим взглядом.
Я выскакиваю на улицу, судорожно хватая ртом воздух. Злобный демон во мне ехидничает: «Так и надо этому красавчику! Небось не привык, что его отшивают!» А ангел?.. Ангел просто плачет: уж слишком остро мы с ним чувствуем чужую боль…
…в редакцию приезжаю со стаканчиком кофе, купленном набегу в KFC, и в полнейшем душевном раздрае.
— Бегом к шефу! — встречает меня замглавреда Дарья Саган. — Уже пять раз тебя спрашивал.
— А позвонить мне было не вариант? — злюсь.
Дарья пожимает плечами, обтянутыми брендовым пиджачком. Впрочем, у неё все части тела — в брендах. А стильная стрижка с седыми «перьями» добавляет образу дороговизны и стервозности. Она выше меня на целую голову, но не стесняется носить каблуки. Из-за чего возвышается почти над всеми подчинёнными, включая мужчин. Ну, разве что кроме Базирова.
— Наверное, не вариант. Беги, давай, — поторапливает она.
И я сворачиваю в сторону шефского кабинета, когда мне несётся вслед:
— Ррр… Кофе оставь! — Дарья отбирает у меня стаканчик и подталкивает в спину.
По дороге я всё-таки успеваю заглянуть в общий кабинет, где стучат по клавиатурам коллеги-журналисты, машу рукой. Меня мало кто замечает. Кое-кто кивает, а некоторые — строчат, не отрывая глаз от монитора. Журналисты — особая каста, особый мир. Я люблю всё это до дрожи. Вид ребят заряжает позитивом, и к шефу я уже вхожу вполне умиротворённой.
Мироныч курит, смотрит в окно и нервно барабанит пальцами по столу. Он вовсе не похож на матёрого журналюгу из когорты «разгребателей грязи»[1]. Однако именно с этого он начинал и этим прославился в нашем городе. Сам же Мироныч напоминает артиста Евгения Леонова — невысокий, лысоватый, полноватый. Любит одежду, висящую мешком. Но при этом хватка у него — бульдожья. И уж если он вцепился в какую-то тему, не отстанет, пока не раскрутит.
— Где тебя носит, Давыдова? — рявкает он.
— Материал собирала, Вилен Стефанович.
Усаживаюсь на стул напротив и с некоторым подобострастием уставляюсь на шефа. Он — мой идеал журналиста. Надеюсь, у меня со временем выработается подобный ехидно-ироничный стиль письма.
— Много насобирала? — смягчается шеф, всё-таки долго злиться он не умеет, чем весь коллектив и пользуется.
— Немного, но наткнулась на кое-что интересное. Помните, громкое дело Вазира Алиева?
— Зверь который? — уточняет Мироныч.
— Ага, он.
— Но там же вроде расставили все точки над «ё».
— Запятые там расставили, — ехидничаю я. — Пиплу как всегда скормили полуправду.
— Серьёзные предъявы бросаешь, Давыдова! Ответить готова?
— Всегда готова, Вилен Стефанович.
Нахожу в своём айфоне нужное видео с Дариной Тихомировой, которое предварительно скачала с ноута, и поворачиваю к шефу.
— Занятно… — комментирует шеф, сбивая пухлым пальцем пепел в пепельницу в виде паука сидящего в центре паутины.
— Ещё занятнее, что эта девушка, — дочь генерала Воравских и жена некого Кирилла Тихомирова.
— Тихомирова, — тянет шеф, — знакомая фамилия, — задумывается, видимо перебирая в памяти «информационные файлы». — Постой, есть такой дипломат.
— Да. А женой его была Ефросиния Тихомирова. Помните: «Жуткая авария», «Нелепая смерть»?
— Ещё бы не помнить, — куксится шеф, — у меня друга убрали тогда, за то, что хотел это дело на чистую воду вывести.
— Вот и здесь история почти полностью повторяется.
И я подробно излагаю шефу факты. Про Базирова тоже, иначе не выстроить всей цепочки.
Когда заканчиваю, меня аж слегка потряхивает: сама понимаю, что прикоснулась к чему-то очень крутому. Это реально можно докрутить до Пулитцера.
— Молодец, Давыдова, — говорит шеф. — Далеко пойдёшь. Если кто-нибудь паровоз навстречу не направит.
А затем встаёт, идёт к сейфу, что пристроился в конце его кабинета и извлекает оттуда тоненький и весьма затрёпанный скоросшиватель. Протягивает мне. Читаю надпись на обложке, сделанную фиолетовыми чернила: «Проект “Идеальные”»
Вскидываю на шефа удивлённый взгляд: