Что ты делаешь сегодня вечером?
Мне почти неловко - то, как у меня сразу поднимается настроение. Я чувствую себя одной из собак Павлова, пускающей слюни даже при поверхностной, платонической светской беседе с Адрианом.
И почему он хочет знать, что я делаю?
Это любопытство ради разговора или он надеется, что у меня ничего не происходит, чтобы он мог...
Нет.
Я туда не пойду.
Границы, Поппи.
Ты создала их не просто так.
Предполагается, что сегодняшний вечер посвящен Тому, а не сами-знаете-кому.
Я кладу телефон в карман, прежде чем поддаюсь порыву ответить, и едва улавливаю конец рассказа Тома - не то чтобы он замечал.
— Так вот почему я был так одержим голубым «Гейторейдом» в колледже, — заканчивает он.
Мой телефон снова жужжит.
Не смотри на это.
Тебе не нужно видеть, что он написал.
Я натянуто улыбаюсь.
— Уморительно.
Но что, если это не он?
Может быть, это Луэнн.
Возможно, она переживает какой-то кризис, который требует моего немедленного внимания.
Я лезу в карман.
Каждая секунда, которую я сижу здесь, притворяясь, что давлюсь супом, и смеюсь над историями, которых не понимаю, может стать еще одним моментом, который ей нужен…
— Ты училась в колледже, Поппи? — Спрашивает Джейни, потянувшись за бокалом красного вина.
Моя рука вынимается из кармана.
— Я училась в Пратте.
— Это потрясающе, — говорит Том.
Джейни хихикает.
— Что? — Спрашиваю я немного резче, чем намеревалась, и она поднимает руки, сдаваясь.
— О, я не смеялась над тобой, — застенчиво говорит она.
Уверена, что это не так.
— Просто, — продолжает она. — Когда Том сказал мне, что ты художница, я не знала, что ты настоящая художница. Я думала, он имел в виду, что ты, типа, ремесленник с Etsy (это популярная международная онлайн-платформа для продажи и покупки уникальных, handmade (сделанных вручную) товаров, винтажных предметов и материалов для творчества), продающий наклейки или что-то в этом роде.
У меня дергается глаз.
Она просто дразнит тебя.
У нее явно есть какие-то странные, извращенные чувства к Тому, которые, вероятно, восходят ко временам их учебы в колледже, и теперь она просто пытается заявить о своих правах.
Если бы я хотела провести ночь, общаясь с колючей сукой, я могла бы просто остаться дома и обниматься с Тоби.
По крайней мере, он не способен оскорбить меня на английском языке.
— Кстати, о художниках, — Джейни наклоняется к Тому, ее глаза сверкают. — Помнишь тот класс, на котором ты был моделью в колледже? Когда ты...
Еще одно длинное, затянувшееся воспоминание, которое вызывает у Тома и Джейни приступы смеха.
На этот раз я даже не раздражаюсь, по крайней мере, когда могу воспользоваться возможностью проверить свой телефон.
Единственное новое сообщение – от Луэнн (к счастью, не в кризисе), которая пишет узнать, как идёт свидание.
Все идет ужасно. Не могла бы ты, пожалуйста, позвонить мне секунд через тридцать и изобразить чрезвычайную ситуацию?
— Я собираюсь взять еще бутылку вина, — объявляет Джейни. — Тем временем, если все закончили... — Она бросает многозначительный взгляд на мою полную тарелку супа. — ...почему бы тебе не разложить настольные игры в гостиной, Гарри?
Я: Пожалуйста. Меня морили голодом и заставляли играть в настольные игры.
Пока я жду ее ответа, я помогаю Тому убрать со стола. Здесь только мы вдвоем, и он поворачивается ко мне с извиняющейся улыбкой, как только его друзья оказываются вне пределов слышимости.
— Я надеюсь, ты не принимаешь близко к сердцу комментарии Джейни, — тихо говорит Том, держа в руке горсть тарелок. — Иногда она бывает ... резкой.
Мой телефон вибрирует, и я опускаю взгляд, мое сердце замирает, когда я читаю ответ Луэнн.
О нет! Я сейчас ужинаю с родителями Джо ... Ты можешь уделить мне минут тридцать, и я попробую ускользнуть?
— Я полагаю, она просто защищает меня, — объясняет он. — Она видела, как мной пользовались в прошлом, и теперь ей нравится проверять людей, с которыми я встречаюсь на ранних стадиях.
Или она трагически влюблена в тебя и пытается отпугнуть каждую девушку, которая подходит к тебе на расстояние плевка, я хочу сказать.
На самом деле, есть многое, что я хотела бы сказать, но я все еще настаиваю на том факте, что у меня есть еще тридцать минут, чтобы стиснуть зубы.
Словно по сигналу, Харрисон кричит из гостиной:
— Вы готовы сыграть в «Катану»?
— Звучит заманчиво! — Том отвечает.
Тридцать минут на все еще пустой желудок, ехидные замечания Джейни И игра в «Катан»?
На мгновение я задумываюсь о том, чтобы симулировать сердечный приступ, даже если это означает, что меня увезут отсюда на машине скорой помощи и в конечном итоге придется оплатить солидный медицинский счет.
Кто знает? Может быть, мне удастся увидеть Адриана, думаю я, но потом появляется идея.
Достаточно ли я отчаялась, чтобы сделать это?
Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я достаю телефон и набираю последнее сообщение.
Наверное, я настолько отчаялась.
И я дрожу от нервов и неуверенности, когда передаю последний набор тарелок Тому, который все еще обсуждает так называемую «заботу» Джейни.
— Я просто надеюсь, что ты понимаешь, — говорит он. — Что ее беспокойство исходит из хороших побуждений.
Я сомневаюсь в этом.
— Я понимаю, — говорю я и действительно понимаю. Я понимаю.
Я понимаю, что Том, прежде всего, из тех парней, которые не просто видят лучшее в других - он отказывается видеть что-либо другое. Из тех парней, которые предлагают безусловную доброту и бесконечные вторые шансы, независимо от того, сколько раз ты наступишь на него.
И такой парень, которого я бы погубила.
— Я понимаю, — повторяю я, и Том улыбается.
— Я знал, что ты поймешь. — Его голубые глаза сияют такой искренностью, что становится не по себе. — Я знаю, мы не очень хорошо знаем друг друга, но я могу просто сказать, что ты хороший человек, Поппи. У тебя доброе сердце.
Я почти смеюсь, но мой рингтон прерывает неловкость момента.
Черт. Это происходит на самом деле.
— Подожди, — говорю я Тому. В животе у меня все переворачивается. — Звонит моя соседка по комнате. — Я беру трубку, но на другом конце меня встречает не голос Луэнн.
— Я только что получил твое сообщение, — говорит Адриан. — Ты в порядке? Что происходит? Беспокойство в его голосе не должно согревать мою грудь, но оно согревает.
— ЛуЭнн? — Я придаю своему лицу выражение, которое, как я надеюсь, светится искренней заботой. — Что происходит? Ты говоришь так, словно плачешь.
На том конце провода повисает пауза молчания, а затем Адриан спрашивает:
— Ты используешь этот телефонный звонок, чтобы симулировать чрезвычайную ситуацию? — Я не могу сказать, позабавило его или обидело осознание этого. — Где ты?
— Нет, нет, я не занята, — говорю я. — Я просто на вечеринке с друзьями. Ты можешь поговорить со мной. Ты, кажется, действительно расстроена.
— Ты говоришь не так, как будто находишься на вечеринке, — размышляет Адриан. — Недостаточно фонового шума.
Джейни снова появляется с бутылкой вина, когда я сдавленно выдыхаю.
— Что ты имеешь в виду говоря, что Джо порвал с тобой? Прямо сейчас?
— Музыки тоже нет, — продолжает он. — Должно быть, это очень скромная компания. — Я слабо слышу звонок больничного интеркома на линии.
Он на работе?
Он звонит мне посреди смены?
Я уточнила в тексте, что ему не нужно беспокоиться, если он находится в больнице.
— Ладно, Луэнн, просто притормози, — говорю я, бросая на Тома напряженный взгляд. Выражение его лица отражает мое, и он даже одними губами спрашивает: с ней все в порядке?