— Это, должно быть, также не тот, кого ты хорошо знаешь, — говорит Адриан. — Иначе тебе не пришлось бы выкидывать этот трюк.
— Не делай ничего опрометчивого, — умоляю я, торопливо надевая пальто, и Том протягивает мне сумочку. — Я уже в пути, хорошо?
— У тебя свидание, — заключает Адриан, и в его голосе больше нет веселья. — И, похоже, очень неудачное.
Я сглатываю.
— Скоро увидимся, хорошо?
Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сделать еще какие-либо выводы, но упавший тон его голоса - и то, что это может означать, - остается со мной всю дорогу домой.
Глава пятнадцатая
Я провела много времени, размышляя о том, каким бы мог быть этот момент. Возможно, победным. Триумфальным. Заслуженным. Приносящим удовлетворение. Несокрушимым.
Все поздние ночи в Пратте, вся ложь, все коварные интриги - все это было ради этого.
Этого момента.
Моего момента.
Но, стоя в галерее «Ars Astrum», где мои работы освещены наклонными потолочными окнами, я не чувствую ничего из этого.
Может быть, реальность всего этого просто еще не осозналась, я думаю. Это все еще кажется слишком сюрреалистичным.
Технически, шоу еще не началось, но некоторые из наиболее известных гостей Оушен уже начали слоняться по атриуму, указывая на экспонаты и разговаривая тихим голосом, слишком приглушенным, чтобы я могла их расслышать.
Я бы хотела это услышать, но совет Оушен из сегодняшнего обсуждения программы звучит так.
Тебе захочется поговорить со всеми гостями.Тебе захочется прогуляться и представиться. Тебе захочется стоять рядом со своим искусством, демонстрировать его и отвечать на вопросы, потому что это то, чего хотят все художники, — сказала она мне. Но не делай этого. Сегодняшний вечер посвящен не тебе, а твоей работе. Люди должны воспринимать это органично, и чем меньше они тебя видят, тем лучше.
У меня, конечно, было несколько дополнительных вопросов, но Оушен была твердой в этом вопросе: Просто исчезни. Если люди захотят познакомиться с тобой или задать вопросы, я помогу им.
Итак, я отсиживаюсь у винного бара и надеюсь, что мой дорогой бокал пино пробудит некоторые из этих победоносных, торжествующих, непобедимых чувств.
Однако удача пока не улыбнулась.
Я проверяю свой телефон на наличие обновлений и не удивляюсь, обнаружив, что меня ждет море уведомлений.
Множество поздравлений! Сообщения от старых одноклассников Пратта (и парочки, которые уже надеются, что я помогу им наладить связи).
Пара искренних сообщений от нескольких профессоров, с которыми я поддерживаю связь.
Несколько новостей от Луэнн относительно местонахождения ее и Джо в пробках на Манхэттене.
Еще одно сообщение от Тома, просто «проверяющего» и спрашивающего, не сделал ли он что-то не так.
Я вернусь к этому позже.
И абсолютно ничего от Адриана. Ни разу с той ночи, когда я позвонила ему, симулируя чрезвычайную ситуацию.
Я связывалась с ним пару раз, и в момент особой слабости даже пригласила его на сегодняшнюю выставку - но по-прежнему ничего. Просто радиомолчание.
Он злится, что я позвала его на свидание? Это что такое? Он наказывает меня молчанием за ... что? За то, что двигаюсь дальше? Изучаю свои возможности в городе с восьмимиллионным населением?
Или ему просто все равно, что ответить. Может быть, он занят работой или рассматривает варианты, а я была просто мимолетной мыслью, чтобы скоротать время.
Обе возможности обжигают, и я всю неделю задумывалась об этом - но нет. Не хочу думать об этом. Не сегодня.
К черту Адриана, решаю я. Он не может писать мне смс каждую минуту каждого дня, платить мне за то, чтобы я проводила с ним время, а потом просто исчезнуть с радаров в самый важный вечер в моей жизни.
Я допиваю остатки своего вина.
Это никак не заполняет странную пустоту внутри меня, но притворяться достаточно легко - особенно когда я замечаю Луэнн и Джо, идущих через комнату.
— Поппи! — Луэнн улыбается от уха до уха, обнимая меня. — Я знала, что это будет выглядеть потрясающе, но не думала, что это будет настолько.
Ее приподнятое настроение немного поднимает мое, и мне легче улыбнуться в ответ, когда я отстраняюсь.
— Спасибо, что пришли, ребята.
— Ты действительно не шутила насчет дресс-кода, — комментирует Джо, поправляя воротник своего темного пиджака.
Я киваю.
— Ага. Все черное. Никаких исключений - даже для меня.
Ничто в моем простом черном платье и его консервативном круглом вырезе не кричит о художнице, но у Оушен, несмотря на всю ее легкомысленную энергию, есть строгие правила относительно выставок в «Ars Astrum».
Луэнн и Джо проводят еще пять минут, восхищаясь моими работами и расспрашивая о некоторых незнакомых лицах в толпе, прежде чем Луэнн мило спрашивает:
— Джо, не мог бы ты принести мне бокал вина?
— Конечно, детка, — он целует ее в висок. — Хочешь чего-нибудь, Поппи?
Я киваю.
— Спасибо.
Луэнн провожает Джо взглядом всю дорогу до бара, прежде чем снова поворачивается ко мне, сдвинув брови.
— Мне нужно сказать тебе кое-что, — шепчет она, и паника в ее голосе немедленно выводит меня из себя. Луэнн редко впадает в панику. — И я понимаю, что сейчас неподходящее время, и я обещаю, что не пытаюсь помешать тебе провести важный вечер, но я не знаю, что делать, и это просто...
— Что происходит? — Я прерываю ее бессвязный лепет. — Это как-то связано с Джо?
Она качает головой.
— Нет, это, э-э... — Она делает глубокий вдох, прикусывает губу и поднимает на меня взгляд медово-карих глаз, блестящих от страха. — Это мой рецептурный бланк. Я не могу его найти.
Мой лоб морщится.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, я не могу его найти, — объясняет она. — Его нет ни в запертом ящике в моем кабинете, где он должен быть, ни где-либо еще в моем кабинете.
— Ну, может быть, ты принесла это домой случайно, — говорю я, вспоминая, сколько раз она делала именно это. — Возможно, он в одном из карманов твоего пальто или в паре рабочих штанов, лежащих в куче белья.
Она снова качает головой.
— Поверь мне, это первое место, которое я проверила. Я перерыла всю квартиру - даже заглянула под диванные подушки.
— А как насчет квартиры Джо? — Предполагаю я.
Еще одно покачивание головой.
— Говорю тебе, — настаивает она. — Его нигде нет. Я перерыла свой офис, нашу квартиру и дом Джо - по состоянию на пару часов назад. Его больше нет.
Она практически вибрирует от беспокойства, поэтому я стараюсь оставаться на месте.
— Хорошо, — говорю я. — Итак, мы повторяем твой путь. Когда ты его видела в последний раз?
— В том-то и дело, — выдыхает она. — Последние две недели я не была в клиниках, поэтому не пользовалась им. Он мог пропасть давно, и я бы понятия не имела об этом. — Она прикусывает губу. — Я имею в виду, что, если бы он выпал у меня из кармана на улице и кто-нибудь его подобрал? Что, если они выписывали рецепты по моему номеру в УБН все это время? — Она прерывисто вздыхает. — Это может закончиться действительно плохо. Например, из-за того, что-моя-лицензия-будет-приостановлена-до-проведения-расследования.
— И ты не сказала Джо? Даже после того, как перевернула вверх дном его квартиру?
— Он думает, что я ищу свой паспорт, — вздыхает она. — Я найду, если понадобится, но, наверное, я вроде как надеюсь на чудо. — В ее глазах появляется мольба. — Или на одно из твоих чудес.
Я фыркаю.
— Я не могу творить чудеса.
— Нет. Не чудеса, — тихо говорит она. — Но ты добиваешься своего. Как с этой выставкой. Или две тысячи за аренду, которые у тебя внезапно появились. — Наши взгляды встречаются, и я неловко ерзаю. — И я не задаю вопросов - никогда не задавала, - но я прошу сейчас. О помощи. Я не могу лишиться лицензии.