Но что-то в этой мысли все же было. Возможно, не только решение вопроса «стрелять или не стрелять» вместе с его серединой, о которой ночью толковал стог. Возможно, это просто была новая оценка смерти?
…Человек в странной одежде, напоминавшей короткую рясу с капюшоном и длинных штанах, сидя у специальной подставки, пристально смотрел на Редхард в кристалл. Он сидел, переплетя пальцы у лица, отчего лица его не было видно, смотрел в кристалл на сидящего на камне Врага-с-улыбкой и, казалось, читал его мысли.
— Что, отец Рис? Уже близко? Нет, кажется, пока нет. Но хотя бы парень выбирает верное направление. А дальше, понемногу, мысли пойдут туда, куда мне надо. Вернее, куда нам с ним обоим надо, — прошептал он…
Редхард поднял голову, словно почуял на себе чужое внимание и отец Рис спешно погасил кристалл. Нет, Враг-с-улыбкой не смог бы его увидеть, но мог сбиться с мыслей, которым так радовался человек в странной одежде.
Редхард внимательно, но не поспешно, осмотрелся. Чувство, будто кто-то только смотрел на него, ушло. И теперь вернулось снова. Но имело оно уже другой оттенок. В горах родины Ролло Огонька водилось столько всего, что немудрено, что на тебя кто-то постоянно пялится и очень хорошо, если просто из любопытства.
Редхард развел костер, пообедал очень скромно, покурил и снова тронулся в путь. Тропа пошла вниз, он спустился с горы в чудесную небольшую долину, посредине которой стояла большая, крепкая усадьба, обнесенная высоким частоколом, паслись по долине коровы и кони, суетились во дворе женщины.
Враг-с-улыбкой прекрасно понимал, что человек с его лицом прилива доверия вызвать не может, но ему очень захотелось, после общения со стогами, сбившими его с панталыку и беседы с троллем, который не обращал внимания на солнце, поговорить с нормальными, живым людьми. При условии, что сама усадьба — не наваждение, Горные Жители были способны и не на такое. Он взял в руки серебряную монетку и неспешно, не таясь, пошел к частоколу. Вскоре ему навстречу вышел, видимо, хозяин усадьбы, держа в руках тяжелую секиру.
— Привет тебе, хозяин. Я Редхард, Враг-с-улыбкой, друг погибшего Ролло Огонька, брата Олафа, у которого я и остановился. Я гулял в горах, устал (тут он покривил душой) и решил зайти к вам.
— Друг Ролло Огонька… Я знавал его, он был смелый человек, но предпочитал носиться по полям и лесам за чудовищами, чем ходить в честные набеги. Входи, Редхард, будь моим гостем. Меня ты зови Ульф.
Они просидели за столом до наступления сумерек, разговаривая то о хозяйстве Ульфа, то о том, что сестру его увели в горы местные Горные Тролли, правда, дали отступного, не надули, подсунув, как водится у них, какой-нибудь дряни вместо золота, то о работе Редхарда, которая вызывала у Ульфа и его семьи живейший интерес. Редхард рассказал им о своих приключениях в Веселом Лесу, опустив интимный момент со змелюдем. Ульф, внимательно слушавший, дождался конца рассказа, восхитился, вышел на двор, проверил ворота и снова сел за стол. Упала ночь.
— Ты смелый человек, Враг-с-улыбкой, если после такого, — Ульф бесцеремонно показал пальцем на шрамы Редхарда, — не оставил своей работы. Но ведьму ты бросил правильно. Хотя, конечно, лучше бы ты и ее убил.
Редхард промолчал и хозяин, поняв, что допустил некоторую бестактность, тоже смолк и в доме воцарилась тишина.
— А здесь ты ищешь работы, Редхард, или просто приехал отдать дань уважения родне Ролло? — нарушила тишину старшая жена Ульфа.
— Как получится, — пожал тот плечами, — пока мне никто ничего не предла… — слова его были нарушены диким воем с гор, воем, в котором не было, казалось, ничего ни человеческого, ни звериного, казалось, что сам камень, из которого состояли горы, выл на Луну от безысходной тоски.
— Что это? — спросил Редхард, когда вой стих.
— Это? Это воет жуткое чудовище, которое живет в Колодезе Стенаний, по ночам оно воет от тоски и жажды человеческой крови. Но пока что с гор оно не спускалось. Многие отважные воины ходили, чтобы убить его, но назад никто не вернулся. Теперь мы можем лишь ждать, чем все кончится, — отвечал ему Ульф.
«Убить, — подумал Враг-с-улыбкой, — или стрелять, или не стрелять, середины нет? Бред».
— Пора спать, — снова заговорил Ульф и вскоре дом уснул, погас очаг, раздавался многоголосый храп, и мелькали по стенам странные тени, никому, впрочем, ничего плохого не делая.
Редхарду спалось плохо. Утром он встал вместе с женщинами, то есть, с зарей. Ульфа в доме не было.
— А где ваш хозяин? — спросил Редхард.
— Он ушел еще до света, — отвечала младшая жена Ульфа.
— Понятно, — ответил Редхард и пошел на двор, где умылся, утерся рукавом, вернулся в дом, заварил себе чаю, которого предложил и женщинам, отказавшимся от незнакомого напитка, взял со стола ломоть хлеба с сыром, приготовленных к завтраку и снова вышел из дома, уселся на бревно, уже просохшее от ночной росы и, попивая чай, любовался роскошным видом долины и просыпающихся гор.
В воротах появился Ульф, с ним было еще несколько человек, высоких, крепких, бородатых мужчин, все, как на подбор, вооруженные секирами. Редхард незаметно взвел курки «огнебоев», делая вид, что потягивается.
— Здравствуй, Редхард, — начал Ульф, — как спалось тебе под моим кровом?
— Здравствуй и ты, Ульф, спасибо, спалось прекрасно.
— Эти люди — хозяева соседних усадеб, которым тоже надоело ждать у моря погоды. Я имею в виду, спустится с гор это чудовище, или нет, и, если спустится, то когда? Мы пришли узнать, какую цену ты запросишь с нас за то, чтобы спуститься в Колодезь и убить эту тварь?
— Вот и работа, — усмехнулся Редхард, — я беру дорого и только золотом.
— Мы так и думали. Смотри, — Ульфа размотал тряпки небольшого узелка, который достал из-за пазухи. Было там несколько золотых монет, явно из разных стран, пара небольших золотых слитков и пригоршня золотых украшений с камнями. Редхард прикинул стоимость содержимого узелка и отрицательно помотал головой.
На свет появился второй узелок, еще меньше, но на сей раз только с драгоценными камнями. Редхард взял на пробу несколько, посмотрел огранку, поискал скрытых повреждений, но ничего не нашел.
— Этого будет достаточно, — сказал он, — половину сейчас, половину потом. Еще мне нужен проводник.
— Договорились, — отвечали соседи Ульфа, и они ударили по рукам.
— Я сам провожу тебя к Колодезю Стенаний, — сказал Ульф, когда соседи ушли с его двора, отдав Редхарду первый мешочек и оставив на хранение Ульфу второй.
— Сколько до него идти? Мне бы не хотелось прийти туда ночью, — негромко сказал Редхард.
— Я живу к нему ближе всех. Если выйдем сейчас, то к полудню я приведу тебя к скалам, скрывающим и подходы к Колодезю, и сам Колодезь. Сам я туда, разумеется, не пойду, — предупредил Ульф и вопрошающе уставился на Врага.
— Справедливо. Вы платите и имеете право только указывать работу, — сказал Редхард вполне искренне. — Но мне хотелось бы узнать побольше о той твари, которая там живет.
— А вот тут помочь тебе не сможет никто, — покачал Ульф огромной головой, чем-то напомнив Редхарду давешнего тролля, — никто не вернулся оттуда. Сама тварь никому не попадалась в горах. Никто не видел ее. Даже наша местная колдунья, поверь, очень хорошая колдунья, с Сиимских топей, не видит ее, какое бы колдовство она не применяла.
— С Сиимских топей… Это говорит о многом, в первую очередь о том, что это хорошая колдунья, плохие там не выживают, — снова согласился Редхард. — Хорошо. Пошли. Но чем я докажу, что убил эту тварь? Надо что-то принести?
— Тварь воет по ночам сотни лет. Каждую ночь. Если ночью он промолчит, значит, ты убил ее. Она выла и тогда, когда убивала тех, кто пришел за ней. И зимой, и летом, круглый год, в одно и то же время, чудовище воет, тоскуя по нашей крови. Заткни ей глотку — и получишь второй мешочек! — Ульф похлопал себя по груди, куда спрятал вторую часть оплаты за работу.