– Спасибо, генацвале.
– Заходи, дарагой…
Зайду, но не скоро.
Гуляющей походкой иду по «лесенке», заглядываю в переулок. Пусто. Иду дальше.
Сигарета истлевает вместе с сэкономленными минутами. Что делать с «бычком»?
Лучше всего съесть вместе с фильтром. Ел же Ленин чернильницы для конспирации!
Ну, мужичонка, ну, сволочь… Не сомневаюсь, что подобранные «санитаром»
«бычки» опер обнаружил в пепельнице «росинанта». Для полноты картины и завершенности художественного замысла. Интересно, на бутылку-то хоть этот собирала получил? Надо думать… Ладно, каждый зарабатывает как умеет. Проехали.
В следующем переулке нахожу то, что искал. «Колеса». Целых три. «Запорожец» отметаю по маломощности, поношенную праворулевую «тойоту» – по патриотическим соображениям. А вот кофейная двадцать первая «волжанка» будит во мне целый сонм ностальгических воспоминаний; когда-то на таком вот такси бабушка объезжала со мной пол-Москвы. За три рубля.
С замком справляюсь легко. Сирену хозяин не предусмотрел, волчий капкан – тоже. Хоть это отрадно: обойдемся без шума.
– Ах ты, бля-я! – Мужик вынырнул невесть из какого подвала – судя по лицу, питейного. Подогреваемый вином и чувством попранной справедливости, он несется прямо на меня. Мужик здоровый и плотный, пудов на шесть с лишком: если он до меня добежит, придется туго. И время потеряю. Подпрыгиваю, опираясь о бампер, и выбрасываю вперед ногу. Мужик словно налетел на бетонный столб: замер и рухнул. Достаю из кармана его пиджака ключи, хлопаю дверцей… Отъезжая, гляжу в зеркальце на распростертое тело и вспоминаю: такое со мной уже было… Ощущение – как во сне.
Но было это всего несколько часов назад, и стояла смертельная жара…
Впрочем, к моим грехам угон очередного транспортного средства уже ничего не прибавит, как и злостное хули-ганство. Качу по улице на предельной скорости, стараясь лишь не наехать на отдыхающих. Они недоуменно смотрят мне вслед и, надо полагать, думают: пьяный. Правильно думают.
Торможу у почтамта. Влетаю внутрь – ага, переговорный пункт. Народу, как яиц в инкубаторе. Очередь в кассу за жетонами. Очередь к телефонам.
Вламываюсь в ближайшую кабинку, нажимаю «отбой».
– Да что вы себе… – Лысый пузатый мужичок в блестящем спортивном костюме, кроссовках и очках в золотой оправе. Этакий бухгалтер, для которого в связи с новыми веяниями воровство стало профессией. Стильная куртка распахнута, на поросшей седым волосом груди – массивная золотая цепь.
– Братан, позвонить – во… жена рожает… в самолете…
Не знаю, что его больше убедило: мой коньячный перегар или десятка «зеленых», которую я вложил в его пухлую ручку и которая тут же исчезла как по волшебству.
Отбираю у него жетон и выпираю из кабинки, успевая сказать: «Время продли!»
Мужик семенит к кассе.
Мне бы кто время продлил!
Делаю два звонка. Коротких. Ажур.
Падаю на сиденье «волги» и смотрю на свой «Ситизен». Стоят. От потрясений.
Что же – и на Солнце бывают пятна.
Разворачиваюсь и еду прочь из центра. Мне нужно в мою хибарку. По пляжной кольцевой – быстрее. 5 °Cкорость хорошая. Похоже, хозяин сменил движок на новый. Наверное, уже оклемался. Ладно, будет время, извинюсь. С напитками и закусками.
Меня нагоняет белый «жигуленок». Прибавляю. Нагоняет. Равняемся – идет на обгон. В салоне – шумная компания кавказцев. Музыка. Крики на непонятном языке.
Хлопок – вжимаюсь в сиденье, нет, это действительно пробка от шампанского.
Мнительный ты стал, Сидор, ох, мнительный…
Кавказцы подкрепляются вином, чуть отстают, снова нагоняют. Пошли на обгон.
Только спортивных достижений в скорости мне не хватало. Может, они и хорошие ребята… Ну да береженого Бог бережет.
«Жигуленок» поравнялся со мной, выворачиваю руль слева и ударяю бортом.
«Двадцать первая» супротив «шестерки» – танк! Белая машина плавно слетает с шоссе и утыкается носом в кювет. Благо, он здесь не глубокий.
Похоже, больше любителей гонок на трассе нет. По покатому спуску подъезжаю к самому морю, сворачиваю и загоняю «телегу» под естественный глинистый обрыв.
Сверху заметить машину сложно, да к тому же скоро стемнеет.
Взбираюсь по самодельной лесенке, прокопанной и укрепленной деревянными свайками местными жителями. Турист или отдыхающий сюда не попрется: берег усыпан камешками и створками ракушек, да и море мутное от водорослей. Зато целебное.
До моей хижины отсюда метров триста. Начинает темнеть. Времени не осталось вовсе. Поэтому прогулочному шагу предпочитаю марш-бросок. Осматриваюсь. Тихо.
Прячусь в кустах и замираю. Становлюсь деревом, камнем, частью природы.