Я вытащил маленький конверт из кармана и протянул ей, чтобы она могла его увидеть.
— Что это? — Нежный звук ее голоса, когда она задала этот вопрос, заставил мое сердце бешено заколотиться в груди.
— Твой свадебный подарок. Открой.
Она открыла его и высыпала на ладонь странный ассортимент — некоторые современные, некоторые очень старые.
— Ключи? — Она снова резко повернулась ко мне, ее лицо преобразилось в благоговейный трепет, губы приоткрылись. — Ты купил этот дом?!
Я не смог сдержать усмешку от ее реакции.
— Не совсем. — Я снова повернул ее лицом к дому и обнял ее руками, положив подбородок ей на макушку. — Я купил дом нам. Для нас с тобой, а также для персиков и любой другой малины или черники, которые можно позже выращивать здесь. В этом доме достаточно комнат, чтобы сделать это.
— О каком количестве черники мы говорим, потому что я смотрю на очень большой дом, в котором, должно быть, много комнат, которые нужно заполнить.
— Это, Миссис Блэкстоун, еще предстоит выяснить, но могу заверить, что приложу все усилия, чтобы заполнить хотя бы парочку из них. — О, да, я бы так и сделал.
— Ах, тогда почему ты все ещё здесь? Не лучше ли тебе заняться делом? — Теперь ее голос звучал самодовольно, и мне, конечно, нравилось это.
Я подхватил ее на руки и пошел. Быстро. Если она была готова к медовому месяцу, то я был не настолько идиотом, чтобы откладывать дело в долгий ящик. Опять же, не идиот.
Я с легкостью преодолел оставшуюся часть пути, а затем и каменные ступени нашего нового загородного дома.
— И невеста переступает порог, — произнёс я, толкая плечом тяжелую дубовую дверь.
— С каждым разом вы стараетесь все больше следовать традициям, мистер Блэкстоун. — Она тихо рассмеялась, глядя на меня.
— Знаю. Мне это вроде как нравится.
— О, подожди, моя коробка. Хочу, чтобы ты тоже открыл свой подарок, Итан. Поставь меня на пол. Освещенное фойе идеально подойдет для того, чтобы ты мог его посмотреть.
Она протянула мне черную коробочку, перевязанную серебряной лентой, которую так бережно сжимала в руках, выглядя очень счастливой и красивой в своем свадебном кружевном платье, с подвеской в виде сердца на шее. У меня мелькнуло воспоминание о том, что она пережила с Вестманом, когда он забрал ее, потому что я вспомнил, что она была в нем, когда я вернул ее и проверял каждый сантиметр ее тела на наличие каких-либо признаков травм или жестокого обращения. Это была единственная вещь, которая была на ней к тому времени, когда я повел нас в душ. Только усыпанное драгоценными камнями сердечко на цепочке, украшающее мою прекрасную Американскую Девочку.… Я мысленно пнул себя и стряхнул воспоминание, злясь, что снова впустил плохие мысли. Я затолкал это воспоминание как можно дальше в глубину своей души. Сегодня вечером ничего плохого не должно быть. Только хорошее и прекрасное. Потому что это была наша ночь.
Я поднял крышку тонкой коробки и убрал черную папиросную бумагу. От фотографий, лежащих внизу, у меня перехватило дыхание. Брианна красиво обнажена и стоит во многих артистичных позах, на ней нет ничего, кроме свадебной фаты.
— Они для тебя, Итан. Только для твоих глаз, — прошептала она. — Я люблю тебя всем сердцем и разумом, и всем своим телом. Теперь все это принадлежит тебе.
— Фотографии прекрасны, — прошептал я, детально изучая их. Я думаю, что наконец-то понял ее, когда посмотрел на изображения. Я действительно изо всех сил старался хотя бы понять ее мотив. — Они прекрасны, детка, и я… думаю, понимаю, почему ты хочешь показать их сейчас. — Брианне нужно было делать красивые снимки со своим телом чаще. Такова была ее сущность. Мне нужно было обладать ею и заботиться о ней, чтобы выполнить какое-то доминирующее требование в моем сознании — моей реальности. Также понимал, что ничего не могу с этим поделать. Я только знал, что у меня не было другого способа быть с ней. Я был собой и не мог изменить себя, чтобы вписаться в какую-либо другую нишу в отношении Брианны.
— Я хотела, чтобы у тебя были эти фотографии. Они только для тебя, Итан. Только ты можешь видеть эти фотографии. Они — мой подарок тебе.
— У меня нет слов. — Я просматривал фотографии медленнее, впитывая образы и наслаждаясь каждой из них. — Мне нравится эта фотография, где ты смотришь через плечо, а твоя вуаль спущена на спину. — Я еще немного изучил фотографию. — Твои глаза открыты… и смотрят на меня.
— Так и есть, но мои глаза по-настоящему открылись только с тех пор, как мы встретились. Ты дал мне все. Ты заставил меня по-настоящему захотеть открыть глаза на то, что меня окружало, впервые в моей взрослой жизни. Ты заставил меня хотеть тебя. Ты заставил меня захотеть… жить. Ты был моим самым большим подарком из всех, Итан Джеймс Блэкстоун. — Она протянула руку, чтобы коснуться моего лица, и провела по нему ладонью, ее ясные карие глаза показали мне так много того, что она чувствовала. Она любит меня.