– Надо чаще на природу выезжать, – согласился Глюк, в последнее время сильно занятый приведением в чувство разболтавшихся за время его вынужденной отлучки коммерсантов *, и потому днями напролет не вылезавший из душных прокуренных офисов и сырых подвалов, куда свозили совсем уж обнаглевших барыг, посчитавших Аркадия пропавшим навсегда и заимевших себе новые «крыши» в лице малолетних отморозков или корыстолюбивых районных ментов. – Например, на речку…
– На речку не надо, – пробасил Комбижирик, отрывая уголок у очередного тетрапакета с соком. – Там, блин, непредсказуемо всё…
– Это почему? – заинтересовался Денис.
– Да был я осенью в круизе, – насупился браток. – По Волге…
– И что? – осведомился Ортопед, открывая очередную коробку с яркой крупной надписью «Пицца-экспресс». – О, а эта с анчоусами и оливками!
– Я каждого сорта по две взял, – запасливый Глюк ткнул пальцем в свой джип «Acura MDX» цвета червонного золота, стоявший у крыльца фанерного домишки, должного сыграть одну из главных ролей в предстоящей через несколько дней операции. – В багажнике лежат.
– В общем, еды нам хватит, – резюмировал Рыбаков и повернулся к Комбижирику. – Ну, так что там, Гоша, в круизе-то случилось?
– Так, ничего особенного, конечно… Но поучительно, – браток влил в пасть полпакета сока, похлопал себя по пузу и откинулся на спинку собранного из титановых трубок стула. – Мы тогда в Астрахань ходили… А в устье Волги есть райончик, где калмыцкие рыбаки бомбят проходящие теплоходы.
– Бомбят *? – удивился Глюк.
– Не в том смысле, – Комбижирик махнул широкой мозолистой ладонью. – Икру по дешевке толкают. Набраконьерят, блин, осетров набьют, и продают…
– А-а, – успокоился Аркадий.
– Ага, – рассказчик неторопливо закурил тонкую вишневую сигариллу. – На полном ходу, блин, подходят на моторках к пароходам и лезут в нижние иллюминаторы с банками икры и осетриной. У меня там как раз каюта и была… Сдвоенная, – уточнил педантичный браток. – И никто ж меня не предупредил об этом народном обряде! Ну, выпили мы под вечер, как водится, я спать пошел… Сплю и вижу дивный сон: кто-то ломится в иллюминатор! Открываю – а оттуда на меня харя узкоглазая смотрит, типа, японец… Всё, думаю, доигрался, уже рожи самурайские мерещатся… А харя на ломаном русском меня и спрашивает – «Икра надо?». Ну, прикинул я, это ж всё равно сон, чего ж не взять-то? «Надо, – говорю. – Давай…» Тот опять по-русски – «Сколько надо?». «Давай всё, чо есть», – отвечаю. Сон же! Этот штрих желтомордый сует мне трехлитровую банку, потом еще одну, и еще… Я ставлю их под стол, принимаю еще парочку осетров, кидаю в угол, закрываю иллюминатор и заваливаюсь на шконку *… Тут опять стук в окно, уже понастойчивее, чем в первый раз. Открываю, а там, блин, вместо будки самурайской – ствол обреза. Двадцаточка, вертикалка *, ижевского завода, – многоопытный Комбижирик, навидавшийся за свою насыщенную разными событиями жизнь тысячи стволов и навскидку определявший марку и модель, поднял палец. – И голос – «Дэнги давай или икра назад!». Ну, думаю, наглый какой черт попался! Во сне с меня еще бабки требует! Хотя всё равно ж сон… Ладно, думаю, дам ему в морду и икру выкину. Пусть, блин, подавится, животное… Так, типа, и сделал. Обрез вырвал, в харю двинул, банку метнул, потом вторую… Снизу крики, звон стекла, матюги, стрельба началась! Я иллюминатор закрыл и больше на шум не реагировал… Утром просыпаюсь – на столе обрез, под столом – икра, у двери рыбины валяются… Поспал, блин!
– А браконьеры что? – осведомился Денис. – Так всё и проглотили?
– Не знаю, – браток пожал плечами. – Может, их менты повязали, или рыбнадзор. Они ж такой фейерверк устроили ночью, что только слепой не увидит.
– Со мной был аналогичный случай, – вспомнил Глюк.
– Тоже в круиз ходил? – поинтересовался Ортопед.
– Не, дома у себя… Помните, год назад я с наркодилерами с Некрасовского * сцепился?
– Как не помнить! – улыбнулся Денис. – Тебя ж потом ОБНОН * разыскивал. Дабы отблагодарить за разгром лаборатории по производству экстази…
– Это позже было, – хмыкнул Аркадий Клюгенштейн. – А тот случай – чутка раньше, в самом начале.
– Ну, поведай, – предложил Грызлов.
– Мне тогда семена конопли под видом орегана вручили, – Глюк пошевелил густыми бровями, вспоминая прошедшие денечки. – Перепутали коробки, типа. Я травкой шашлычок на даче и обсыпал… Вкус – специфический! Но плохо потом – не передать!
– Само собой, – согласился Комбижирик, однажды принявший на грудь литр настоенной на анаше чачи и затем два дня вспоминавший, как его зовут, и зачем какие-то незнакомые крепкие ребята, представлявшиеся, к тому же, его друзьями, предлагают ему съездить на непонятную "стрелку *".
– Поехал разбираться, – продолжил двухметровый борец за здоровый образ жизни. – Нашел, блин, торгаша давешнего, что коноплю подсунул, дал, соответственно, в дыню… Тут кореша его набежали, во главе с папиком ихним. Ну, слово за слово, жопой по столу… Те вообще оборзели, орут, что травка дороже орегана будет, и я, типа, им еще должен! Это они мне! Прикидываете?
– Прикидываем, – за всех ответил Ортопед.
– Конечно, я не стерпел, – суровый, но справедливый Клюгенштейн всем своим видом выразил презрение к наглому барыге-наркоторговцу, посмевшему хамить уважаемому братану.
– Верим, – кивнул Рыбаков.
– Разумеется, – Аркадий засунул в рот очередной кусок пиццы и пожевал, – я дал ему в фанеру *… Но! У этого чудика во внутреннем кармане клифта * лежал пакет кокса * эдак на полкило… В общем, через секунду всё вокруг покрыто тонким слоем белого порошка…
– Душераздирающее зрелище, – согласился Денис.
– Дядя Ася приехал, – хмыкнул себе под нос развеселившийся Ортопед. – Вернее, дядя Изя.
– Барыга лежит, его кореша – врассыпную, мусора, что рядом случились, рты пораззявили, я весь в коксе, торчки местные уже нацелились меня нюхать, на халяву, – Глюк отпил сока. – Картина Репина «Приплыли»! Ну, ОМОНа ждать я не стал, дал дёру. Кое-как до дома добрался, шмотье всё на помойку вынес, сам отдраился под душем и спать бухнулся… Три часа ночи, тишина, – браток понизил голос и немного наклонился вперед. – Вдруг – звонок в дверь… Открываю… Бли-и-ин! На лестничной площадке стоят хомячок, небольшой такой жираф и здоровенный синий попугай. И хомячок мне говорит – «К нам поступила информация, что здесь злоупотребляют галлюциногенами!»…
Рыбаков подавил смешок и сжал зубы.
Идея подшутить над Глюком принадлежала ему.
Вместе с Гоблином *, Мизинчиком и Нефтяником * он заехал в магазин игрушек, где были приобретены прекрасно изготовленные французские куклы трех вышеперечисленных представителей фауны. Хомячка, жирафа и попугая разместили перед дверью одной из квартир Аркадия, где тот остался ночевать, позвонили, и, когда сонный хозяин распахнул дверь, спрятавшийся в закутке возле лифта Денис тонким голосом произнес заранее подготовленную фразу.
Реакция Клюгенштейна оказалась непредсказуемой.
Вместо того, чтобы вступить в разговор со зверюшками или хотя бы попытаться пнуть их ногой, браток захлопнул дверь и более к ней не подходил, несмотря на настойчивый стук в нее и звонки по телефону, на которые Глюк тоже не отвечал.
Так, спустя полчаса, четверка шутников и убыла, несолоно хлебавши, а Аркадий в тайне от друзей месяц посещал психоаналитика…
Note26
Подробнее об отлучке Аркадия Клюгенштейна читайте в романе Д. Черкасова™ «Канкан для братвы». Причем Автор настоятельно рекомендует дождаться публикации нецензурированного варианта. Полный текст первой главы оригинального варианта романа «Канкан для братвы» читайте в бонусе в конце книги (прим. редакции).
Note29
То есть – обрез двуствольного ружья двадцатого калибра с вертикальным расположением стволов.
Note30
Имеется в виду Некрасовский рынок в Санкт-Петербурге, одно из самых бойких мест по торговле наркотиками в городе.