— А вы что молчите, подпоручик? — повернулся ко мне Васильков.
— Боюсь, что обычные заклинания против Твари оказались бесполезны, как и все ваши. Уж простите.
— Отчего вы так решили? — недовольно спросил он.
— Зрение у меня хорошее, — скромно заметил я, — Две дыры на панцире и истлевшая морда Твари. Впрочем, давайте сходим поглядим.
Вышли на осмотр почти всей заставой. Разве, я немного задержался, кастанув Среднее Исцеление на одного из раненых и Малое на второго.
Когда подошёл, все расступились, образовав коридор, по которому я прошёл.
Причина оказалась понятно. После смерти Бронеспин завалился на бок. Оттого хорошо оказались видны не только входные, но и выходные отверстия от моих Шаровых Молний. И разрыв нижних пластин впечатлял. Дыры диаметром метра в полтора, через которые вывалились мерзко воняющие кишки.
— Иван Васильевич, а мясо Бронеспина едят? — с простецким видом задал я вопрос штабс-ротмистру, отчего ближайшая пара бойцов, навострившая было уши, бросилась к кустам, чтобы проблеваться.
Так-то да, запашок стоит специфический и насыщенный. Как от покойника, пролежавшего неделю в тёплой комнате.
— Полагаю, вопрос о том, кто убил Бронеспина снят, — заметил Удалов, — Хотя я про урон тлением первый раз слышу. Научите, Владимир Васильевич?
— А вы знаете норвежский язык? — спросил я у него с ухмылкой.
Давно мечтал задать этот вопрос при большом скоплении народа.
— Норвежский⁈ Конечно же нет. А зачем? — не на шутку удивился ротмистр.
— А как иначе вы собирались овладеть моими родовыми заклинаниями?
— Вы хотите сказать…
— Уже сказал. Мой Род ход и обрусел уже в четвёртом поколении, но своих знаний мы не растеряли.
— Энгельгардт! — хлопнул себя Васильков по лбу, — Какая простая разгадка! А я-то себе напридумывал…
— Давайте лучше сходим и глянем, что за гость к нам приходил, — предложил я.
— Вы про что? — прищурился Удалов.
— Тварюшек кто-то вёл, и я даже приблизительно знаю, где ОНО было.
Пошли почти все. И вскоре увидели. На ещё заиндевевшей траве истаивали следы. Опоздай мы минут на пять, и не факт, что увидели бы их.
Четырёхпалая лапа, с отставленным пятым пальцем у середины ступни, с наружной стороны.
Размерчик следа… Ну, этак раза в два больше, чем от моего сапога.
— Самка приходила, — заключил Самойлов, вглядываясь в след.
— Отчего такие мысли? — спросил я у него.
— У того, что вы у Купола завалили, лапа раза в полтора крупней будет, и он мужик, судя по причиндалам.
— Хм. Это многое объясняет, — кивнул я своему десятнику.
— Вам что-то стало понятно? — уставился на меня Васильков
— Это не Гон. Месть. Самка привела стаю мутантов к заставе, чтобы отомстить. Хотела нас ментальной магией придавить, но попала в морозную ловушку, запаниковала и потеряла контроль над стаей. Теперь ушла обратно под Купол, а вот своих сопровождающих она там и бросит. Они обратно под Купол вряд ли уже зайдут. Я прав, ваше высокоблагородие?
— Очень правдоподобная версия. Пусть я и не готов под каждым словом подписаться, но это лучшее объяснение, которое в голову приходит, — скупо кивнул Удалов, — Но теперь у нас другая забота. В зоне нашей ответственности разгуливает примерно полторы дюжины мутантов. Причём, довольно свежих. Предлагаю вернуться на заставу и пересмотреть график выхода патрулей.
Понятно. Кто о чём, а ротмистр о службе. Понять его можно — десяток погранцов в чистом поле — это еда даже для небольшой стаи свежих мутантов. Порвут бойцов быстрей, чем многие выстрелят и успеют перезарядиться.
Ситуация изменится дня через три — четыре. Мутанты, выброшенные из-под Купола, начнут слабеть, и весьма заметно. Вот тогда и повоюем.
— Ваше высокоблагородие! — из-за угла выскочил запыхавшийся Самойлов. — Гонец из штаба!
Ничего себе. Сумел порадовать с утра пораньше.
Удалов нахмурился:
— Так скоро? Что-то случилось? Генерал же только у нас был.
— Не знаю, ваше высокоблагородие. Но гонец сказал — срочное донесение лично для вас.
Мы переглянулись. В голове тут же начали роиться догадки. Новый приказ? Подкрепление? Или…
— Ладно, — вздохнул ротмистр. — Пусть все приводят себя в порядок. И скажи Гришке — пусть прячет свои поделки и из мастерской не высовывается. Штабные не должны их видеть. Ибо не положено нам такого иметь.
Самойлов кивнул и убежал.
Я остался стоять у ворот, глядя на дорогу. Что-то подсказывало — этот гонец принёс не просто письмо. Он принёс перемены.