Хорош! Просто красавец! В предрассветных сумерках и в огне прожекторов предстало во всей красе наше первое детище — пятитонный башенный подъемный кран. Я закрыл глаза на некоторую корявость машины — как-никак клепаная, а не сварная конструкция, — на нелепый домик, в котором располагалась паровая машина, на темно-зеленую, как здесь принято окраску. Да и грациозности ей не хватало — металл был по своим характеристикам хуже, пришлось делать детали несколько более толстыми, грубыми. Но было главное — гордая осанка сказочного богатыря, будто протянувшего десницу-стрелу в сторону вражьего стана. Боже, да я таких «богатырей» сотни на своем веку перевидал — и выше, и сильнее, и красивее внешне. Чего это меня на лирику потянуло?
А тут еще Рубио вернул на грешную землю:
— Да, Гарви, Это будет хорошим памятником на наших с тобой могилах. Таких штуковин в мире до сих пор не существовало. Как говорится, что требовалось доказать.
— Умеешь ты поднять настроение, дружище. Раньше смерти не умирай. Полезли наверх. Полюбуемся рассветом над любимым городом с высоты птичьего полета.
— Господи! — пробормотал мой друг, глядя в окно деревянной кабины. — Я в жизни подобного не видел! Такая высота!
Рубио восхищался, но его руки вцепились в поручни кабины с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Но вдруг восхищение сменилось тревогой.
— Гарви, вниз немедленно!
— Что случилось, Руби?
— Смотри. Там, в районе площади. Машины. Много.
И действительно, площадь пересекала целая автоколонна. Машин шесть, не меньше. Еще не совсем рассвело, да и расстояние не позволяло разглядеть цвет паромобилей. Но это, в общем-то, было неважно. Нашим врагам совсем не обязательно ехать на камуфлированной технике, могли взять для операции и обычные гражданские машины черного цвета.
Мы опрометью бросились вниз, но все равно не так быстро, как хотелось бы. Внизу нас уже ждали гости. Повылезали из машин и застыли, задрав вверх оплывшие жиром лица. Слава богу, таких толстых разведчиков не бывает. Эти поросята из свиты нашего друга и заказчика господина Риземира. А вот и он собственной персоной протискивается в узкую для него дверь огромного черного «Золотого Орла». Черт его сегодня принес! Должен был появиться только завтра. Откуда узнал? Или и у него тоже есть свой «Броон»?
— Здравствуйте, господин Риземир! — я подошел к застывшему на тротуаре человеку. Похоже, ему нужна помощь — столбняк или паралич, не иначе. Но, кажется, очухался. Поворачивает ко мне свою… ой, нет, это все таки лицо, и открывает рот, пытаясь что-то сказать. Ну, держись, Вовка! Тьфу, Гарвер, конечно. Сейчас начнутся восторги и комплименты. Не загордиться бы!
— Ты…Ты…
— Да я это, я! Что вы хотите сказать, господин Риземир?
— Ты…….- то, что этот боров наконец выдал лучше не повторять. Пусть уже эти словечки останутся на его совести. — Ты что сделал? Это что, по-твоему, кран? Это не кран! Это паук какой-то! Через него небо видно! Долговязый журавль на одной ноге! Он что, зернышки с земли своим клювом поднимать будет? К черту! Не заплачу ни гроша! Жулики!
И дальше сплошные междометия и многоточия. Да, хороша похвала! Рад и счастлив, нечего сказать!
— Господин Риземир! Выбирайте выражения! — из-за моей спины выступила Верга. — Вы все-таки находитесь в присутствии женщины!
— Ты женщина? Ты — такая же аферистка, как и вся ваша банда. Вертихвостка, и т. д…..!
Ну, уж этого я простить не мог. Схватил жирного борова за грудки, поднять не поднял, но потрусил изрядно!
— Ах ты, толстая скотина! Ты еще смеешь нас оскорблять?! Да ребята ночи не спали, все старались заказ твой, жирная задница, выполнить! А ты нас костеришь почем зря?! А ну-ка, протри свои заплывшие жиром глазки, да загляни в договор. Что там сказано?
— Это кран? — еле ворочая языком от удушья, вызванного толи гневом, толи галстуком, намотанным на мою руку, прошипел Риземир. — Это… это…
— Это кран! Он самый и есть. Если тебя не устраивает, можешь его не приобретать. Ну и ладно! Я найду другого покупателя. Но ты заплатишь неустойку, потому что отказался от испытаний. Понял? Или договор не читал? Так спроси у своих юристов.
Риземир оглянулся, но никого из своей свиты не увидел — они все сидели в своих машинах. Рядом стоял только Рубио, засунув руку под полу пиджака.
— Ладно, — сдался, наконец, Риземир. — Испытания, так испытания. Но не посажу своего рабочего в это воронье гнездо. И такелажников не дам. Ваша конструкция непременно завалится, как только чуть-чуть поднатужится. А мне что потом прикажете, вдов и сирот содержать?
— И черт с тобой, сами управимся. Зови своих спецов, пусть подтвердят правильность проведения испытаний.
Потом отозвал в сторону свою команду:
— Ребята, все в порядке. Ничего не изменилось. Как наметили, так и работаем. Кит, бери своих парней и запускай машину. Я полез в кабину. Кто будет стропить?
— Я, — сказала Верга.
— Почему ты? — удивился я.
— А больше некому. Посмотри на этих прохиндеев, кто знает, что они напишут в акте. А так я при них буду цеплять те грузы, которые они в акте укажут. Уже не отвертятся. А ты чего в кабину рвешься?
— Я? Да, как сказать. Я все это затеял. А вдруг что-то не учел, где-то просчитался. Не дай бог, грохнется эта штука. Я не собираюсь рисковать чужой жизнью.
— Ты думаешь?.. — в глазах девушки мелькнул неподдельный ужас. — Гарви…
— Спокойно, милая. Я просто рисуюсь. Я верю в себя, и в вас — мою команду. Все будет окей!
— Чего, чего? — удивилась Кори.
— Ничего. Просто словечко из прошлого, почти забытый жаргон.
Я невольно залюбовался девушкой, когда та вышла из вагончика в ярко-желтом комбинезоне стропальщика. Поистине, такую наряди в телогрейку, все равно будет выглядеть, как королева. А в этой спецовке она и вовсе прелесть. Нелепая серая юбка и деловой жакет уже не скрывают длинные стройные ноги и осиную талию. Гарвер, Гарвер, да ты, похоже, не на шутку влюбился на старости лет! Тьфу, ну что ты будешь делать с этим подсознанием! Нет старости лет! Я молод, я красив, я успешен. И любовь эта не безответная. Жаль только, что жить мне осталось всего-ничего. Но не будем о грустном. Дело не ждет.
Кран, скрипя заклепками и пыхтя трубой, медленно поднимал контрольный груз. Теперь поворот. Отлично! Скрипит машинерия, но не сдается. Стрела — вверх, нормально. Стрела — вниз, порядок. Теперь проедемся. Вперед, еще, еще. Назад, славно! Повторим разок: поворот, снова — стрела, вперед, поворот и назад. Все хватит. Майна!
Я еле смог вырваться из объятий господина Риземира. Обидно. Только что меня обнимала и целовала Верга, но этот свин нам помешал, вырвал из объятий девушки и принялся тискать сам.
— Ну, сопляки, ну жулики! Вот удивили, так удивили! Порадовали, так порадовали! Я такого в жизни не видел. Чтобы кран стоял на одной ноге?! Во сне не приснится! Да с такой техникой я весь город перестрою. Договор, немедленно. На пять кранов в течение года. Согласны?
— Вы, господин Риземир, — подсуетился маленький Броон, — сначала на этот кран все документы подпишите. А потом поговорим о следующем контракте.
— Конечно, конечно. Сейчас же едем в мою контору, уладим все формальности. А вечером, Гарвер, я жду всю вашу компанию у себя на загородной вилле. И папашу, господина Ройда-старшего тоже прихватите, и невесту вашу, Талину Морленфинк, — но глянув на Вергу, толстяк понял, что он ляпнул глупость. — В общем, кого хотите, того и берите. Всех приглашаю. Нужно отметить сделку. Эту и последующие. Кто не придет — тот мой кровный враг!
Островок посреди озера был весь украшен цветами и освещен неимоверным количеством разноцветных фонариков. Столики стояли у самой воды, у вычурного чугунного парапета, затем, наверное, чтобы гости могли ощутить ночную прохладу и лицезреть плавающих рядом лебедей. Бедные птички, им, наверное, спать давно пора, но разве служители дадут? Небось, палками из домиков повыгоняли. Теперь бедняги не столько грациозные шеи почтенной публике демонстрируют, сколько головы под крылья прячут. Ближе к центру островка располагался оркестр, и кружились в танце пары. Да, умеют жить эти толстосумы. Мне, увы, никогда не научиться — не тот у меня характер. Да и времени уже не будет.