– Глупая ты дурочка – Эрири. Ты всегда будешь для меня самой лучшей, даже если… – ну не удержался я от троллинга – не можешь сдерживаться. В конце концов, хорошо, что мы в туалете.
***
Я с интересом рассматриваю ее личико. Через окно проникает достаточно света, и так как кабинка открыта, я вижу, как солнце играет на ее волосах, отражаясь от них, вижу отблески света в ее доверчивых оленьих глазах.
Она поднимается очень медленно и словно в замедленной съемке, но после очень резво бросается в мои объятия. Ее пальчики гладят мои волосы, а наши языки словно сплетаются.
Пока нас поглощает агония страсти, мы оба оказываемся внутри кабинки, спина девушки касается стенки, тут очень тесно, но мы все еще не разорвали наш поцелуй.
Торопливо, но осторожно, растягиваю ее пиджак и сорочку, и одним пальцем зацепившись за бюстгальтер – стягиваю его вниз, обнажая столь желанные и прелестные груди.
Теперь они освобождены от пленительной ткани.
Я чуть отстранился, осматривая «поле боя». Эрири полу-голая, стоит, прижавшись к стене, она дрожит, но не от холода или страха, вовсе нет – от сильного желания и страсти.
Она понимает, что уже принадлежит мне, стала моей игрушкой и уже не сможет сбежать. Я лишь усмехаюсь, вспомнив, наше первое знакомство, когда она едва не снесла мне голову ударом биты.
Я злобно тихонько захихикал, как шаблонный злодей из манги.
Все же здорово видеть ее такой послушной, главное только вслух ничего из этого не сказать, ведь если она разозлиться, амбулаторным лечением я уже не отделаюсь.
Подойдя чуть ближе, хватаю ее попку, начиная мять ее словно тесто, вскоре от прикосновений она и в самом деле становится горячей и мягкой.
И вот наши губы снова слились в долгом поцелуе. Но это был не просто поцелуй, а продуманная тактика. Ее трусики и так были спущены, я же опустил их еще ниже, аж до самых коленок. Сестренка же в свою очередь занялась моей рубашкой и ремнем, и вот я вскоре и сам стоял со спущенными штанами и трусами.
Она перестала сдерживать стоны, едва я добрался до сосков. Один я тщательно и нежно облизывал и покусывал, в то время как второй подверг ласкам своих изворотливых тонких пальцев.
Вскоре ее стоны, стали больше походить на мурчание. Она не открывала губ и звуки будто исходили из ее нутра.
Жаль, что скоро уже звонок на перемену и нужно спешить, так что самое время приступать к делу. Я помогаю Эрири занять нужную позицию – руками она опирается на стену. Ее спина выгнута, а попка высоко поднята, так что я имею отличный доступ к ее гениталиям.
Она извивается в моих руках, словно требуя все больше и больше новых ласк. Я не тороплюсь, хотя и помню о малом количестве свободного времени, но не могу себе позволить слишком торопиться, предпочитая все сделать более медленно и чувственно.
Я медленно проникаю в нее, и в ответ слышу короткий, но насыщенный стон наслаждения и одобрения.
Я начинаю движение, так же неторопливо наращивая темп. На самом деле немного стыдно, что в наш «первый раз», я так торопился, что даже не насладился толком моментом.
Так и я продолжал движение в Сестренке. Одной рукой держу ее талию, второй ласкаю соски и груди, а она в ответ только стонет и издает иные звуки явного одобрения.
В итоге, как следует, разгорячившись и осмелев, она начинает двигать тазом и словно извивается, так что мне становится трудно ее удерживать. Она еще что-то неразборчиво шепчет, но я не слишком хорошо понимаю, а честно говоря, и не горю желанием понять, что она пытается мне сказать.
Я уже вижу развязку. Пока я особо сильно сжимаю ее бедный несчастный сосочек между пальцами, мой член, дойдя до финиша, и дрожа от удовольствия, отправляет семя прямо внутрь Эрири.
И вот… силы покидают меня. Эрири встает и, развернувшись, обнимает меня. Из ее вагины вытекает сперма, падая крупными каплями на холодный кафельный пол, но ей будто все равно.
Еще пара ударов сердца, оглушительных, словно колокол и мы соединяемся в объятиях.
– Это был лучший секс в моей жизни – говорит она, сильно запыхавшись – ты не стал много времени посвящать ласкам, просто грубо меня взяв. Меня это признаюсь – сильно завело.
– А у меня это был лучший секс за две жизни.
– А?
– Не важно. Чтобы это объяснить, придется сломать четвертую стену, а она и так еле держится.
Мы оба тяжело дышали, хотя на наших устах и играла улыбка.
– Ты мой. Ты только мой, я так рада. Так рада!
– Вообще-то это мои слова – повисла долгая и тяжелая пауза – Эрири, я должен кое-что сделать. Я надеюсь, ты меня не возненавидишь за это, а Мари не грохнет меня. Но я должен это сделать.