— Мы обнаружены! — когда русский танкист исчез в башне и ствол орудия поплыл влево, разворачиваясь прямо на их позицию, нервы пулеметчика, рядового Хайнрици не выдержали, и пулемет забился в длинной очереди. Его тут же поддержал пулемет фельдфебеля Дитриха, установленный дальше по дороге. Затявкала пушка бронемашины, добавляя свой голос к общей какофонии, захлопали карабины пехотинцев.
Удары пуль по башенной броне заставили Степана приникнуть к смотровой щели в борту башни.
— Сволочи! Б..! Жми! — Степан судорожно пытался развернуть башню обратно. Танк взревел мотором и прыгнул вперед. Паничкина последовательно ударило об артукладку, стенку башни и плечевой упор пушки. А мотор ревел, продолжая набирать обороты.
— Скрипчук, ты что сдурел?!! Куда?!! А "тазик"?!!
Носком сапога Степан пытался пнуть водителя в спину, но тут на очередном ухабе, Скрипчук откинулся набок и стал сползать со своего сиденья. Всё его лицо было залито чем-то черным. На какое то время Паничкин замер в оцепенении. Нет, он уже не был новичком в бою. Видел убитых и чужих и своих. Но никогда смерть не оказывалась столь близкой и неожиданной.
Танк бросало на ухабах как корабль в шторм и, было ясно, что уже в следующее мгновение либо оторвет балансиры подвески, либо двигатель пойдет в разнос. Степан попытался протиснуться между правым бортом боевого отделения и телом старшины, чтобы дотянуться до рычагов и затормозить машину. Схватил рычаги, рванул в заднее положение — но левая рука соскользнула по чему-то липкому на ручке рычага. Зато правый бортовой тормоз оказался зажат до упора. Танк рывком развернулся на месте, и — обрушился вниз. Степан успел рассмотреть надвигающийся на него угол подбашенной арки, и — наступила темнота…
Когда корма русского танка скрылась за краем крутого спуска, только треск ломаемых деревьев и глухие удары указывали на то, что машина продолжала движение вниз по склону. Особо сильный удар слился с раскатом грома. Молния осветила окрестности, и дождь полил с новой силой. Стрельба затихла сама собой. Солдаты медленно поднимались со своих позиций. Струи дождя поливали вяло дымящий в кювете трехосный грузовик с разбитыми стеклами кабины. Правая дверца была приоткрыта и рука мертвого водителя торчала наружу.
Рядовой Хайнрици подошел к месту, где гусеничные колеи уходили вниз, скрываясь во тьме сырого леса. Вода уже скапливалась в них, двумя ручейками стекая по удобным руслам. Рядовой сплюнул и, повинуясь повелительному взмаху руки командира, побежал к своему мотоциклу, расплескивая грязные лужи на дороге.
Большая капля воды собралась на кромке люка, повисела задумчиво, решая, стоит ли куда то двигаться — но сила притяжения перевесила, и она бесшумно канула вниз, в темную глубину боевого отделения танка. На кромке начала накапливаться следующая капля. Шелест дождя по броне вдруг резко усилился, наполнив броневую коробку низким гулом. И вот уже тонкая струйка воды полилась вниз, в душную темноту.
Человек лежавший на дне боевого отделения зашевелился. Неуверенно хватаясь за торчащие кронштейны, попытался выпрямиться. Стукнулся головой об погонный круг башни, снова рухнул вниз. Снова поднялся на полусогнутых ногах, постоял, упершись лбом в тело орудия и, потянулся к крышке башенного люка.
Откинутая крышка впустила внутрь танка порывы сырого ветра и брызги дождя. Процесс покидания машины занял порядка пяти минут, но, наконец, земля ударила человека в подметки сапог, его тут же повело вбок и, только ухватившись обеими руками за надкрылок, он сумел устоять.
Степан поднял голову вверх, подставляя лицо каплям дождя. Сильно мутило, земля ощутимо качалась под ногами. В голове плавал низкий гул, а глаза никак не хотели фокусироваться на отдельных объектах. Изморось сыпалась с черного неба. Стекая по лицу, холодная вода затекала за ворот шинели. Постепенно в голове прояснилось, и в сознании начали выстраиваться отдельные факты, сплетаясь в цепочку событий, приведших к этому состоянию.
— Немцы! А вдруг они уже идут сюда? Что делать? — неловко повозившись, Степан отщелкнул клапан кобуры и вытащил увесистый наган. Клацнул взведенным курком, присел у катков машины. Тяжесть оружия в руках успокоила лейтенанта своей иллюзорной защитой. Подождал немного, всматриваясь и вслушиваясь в темноту леса. Ветер мотал в вышине вершинами мокрых берез, шелестели под ударами капель тени кустов, окружающих танк. Ничего. Ни звука чужой речи, ни лязга металла. Только шум дождя. Не выпуская револьвера из рук, Степан двинулся вдоль борта танка к корме машины. Дойдя до места, где траки поднимались вверх, охватывая ведущую звездочку, остановился. Вслушался в ночной лес ещё раз. Всё спокойно, будто и не было грохота попаданий пулеметных очередей по броне и рева мотора.