– Постарался, молодец, – оценил капитан Муромцев, осмотрев выстроенное за логом войско. Две шеренги, в каждой по пятнадцать человек. – Ты в снабжении до войны не работал? Прекрасно разбираешься в специфике: проси больше, получишь, сколько нужно. На тебя комбаты с кулаками не бросались? Ты же их вчистую обобрал.
– Ничего, не обеднеют, – не смутился Глеб. – Хоть одно подразделение в полку будет полностью укомплектовано и сможет выполнять поставленные задачи. Иметь меньше людей не вижу смысла.
– Тем более это ненадолго, гм… – пробормотал Муромцев. – Усушка, утряска, все такое… Вижу, ты по всем сусекам поскреб. Хорошо, внешний вид у некоторых вызывает сомнения, но, думаю, ты знаешь, что делаешь. Не буду лезть в твою кухню. Проинструктируй бойцов, посмотрите, что осталось на складе от маскировочного обмундирования. Каждый день тренировки, рукопашный бой, умение маскироваться и двигаться бесшумно. Нам нужны выносливые, мыслящие и мгновенно ориентирующиеся в любой обстановке бойцы. Кого отсеешь – возражать не буду. Через час ко мне, будем работать с картой.
Некоторые из «лучших» действительно выглядели странно. Рослый и вроде бы нескладный Антомонов – бывший слесарь с Уральского тракторного завода. Имел бронь, но в первые дни записался добровольцем и поехал в действующую армию, поскольку имел опыт срочной воинской службы.
Внешне изнеженный, хотя и ладно сложенный Вадим Мостовой – интеллигентность в физиономию вросла, как клеймо в лоб каторжника. Учился в институте водного транспорта, взяли в армию на четвертом курсе – после службы планировал доучиться. Только служба завершалась осенью 41-го, и возникли крупные сомнения, что в этом году Вадим сможет продолжить учебу.
Улыбался несерьезной улыбкой невысокий узбек Багдыров – а глаза были умные, внимательные. Пусть тонкий, как прут, – явно из тех, что не гнутся на ветру. Глеб хотел пройти мимо, но задержался.
– Красноармеец Багдыров, товарищ лейтенант…
– Давно в действующей армии?
– Ну, как началось… В Западной Белоруссии наш полк стоял, восточнее Бреста… Нас сразу к Бугу выдвинули, когда в крепости бои начались, но немецкие танки, откуда ни возьмись, – приказали отступать. Мы в крепость рвались, там такая заваруха была…
Времени для щепетильного отбора не было, проверять в деле тоже некогда. Визуальный осмотр, этапы боевого пути, выслушать отзывы товарищей – а потом внимать голосу интуиции, которая ошибалась редко.
– Имя есть, товарищ красноармеец?
– Рахат, товарищ лейтенант…
– Отчество – не Лукумович? – машинально вырвалось. Заулыбались стоящие в шеренге красноармейцы.
– Нет, товарищ лейтенант, – Багдыров и ухом не повел. – Все об этом спрашивают. Не Лукумович. Нет у нас такого отчества.
– Извини. Кем работал на гражданке?
– Совхоз у нас под Ташкентом, товарищ лейтенант, большое такое хозяйство, бахчевые поля, несколько машинно-тракторных станций. А я в милиции служил по охране предприятия – по договору с администрацией нашего народно-хозяйственного объекта. Имею грамоты, благодарности…
– Спортом занимался?
– Так точно… – Багдыров уже не улыбался – скалился. – В футбол играли. А еще альпинизмом увлекался, зимними лыжами – у нас же горы Чимган недалеко от Ташкента, всего каких-то восемьдесят километров…
Интуиция, как правило, не подводила. Отобранным людям он настойчиво внушал: сладко не будет, не верьте болтовне, умирать будете с той же частотой, что и остальные смертные. Последняя возможность отказаться. Есть желающие вернуться в свои подразделения? Тогда не пищите!
Весь день до поздней ночи он гонял свой взвод до полного изнеможения. Кросс по болотам и кустарникам, отработка навыков рукопашного боя, снова кросс – теперь в темное время суток. Красноармеец Сурков растянул лодыжку – автоматически выбыл из разведки.
Полк подвергался систематическим обстрелам. Батарея противника была мобильной – работала из-за холмов, постоянно меняя место дислокации.
Первое испытание прошло успешно. Выдвинулись вшестером, Глеб не отказал себе в удовольствии возглавить группу. Ползли в предрассветной дымке – вместе с сапером, знающим карту минных полей. По одному уходили с тропы в заросшую лопухами балку. К сожалению, сведений о немецких минных полях разведчики не имели. Пришлось погружаться в болото, выверять каждый шаг. На опасных участках мостили гать – набрасывали толстые стебли, ветки деревьев. Потеряли уйму времени, но что-то подсказывало, что оно того стоило, – тропинка еще пригодится. Так и вышло.