Однако здесь, в крепости, вспоминая это путешествие и то, как я был счастлив вновь оказаться дома, чуть было не заплакал. Ведь такое теперь уже невозможно, меня схватят и отправят в тюрьму за уклонение от службы, если не на железной дороге, так в Москве уж точно…
Настя
Прошла еще неделя. Отъевшись на Таисиных харчах, я стал серьезно подумывать, что самое время откланяться. Однажды проснувшись позже обычного, но еще лежа в кровати, размышлял о дальнейшем пути. «Сообщу об уходе сегодня же, – решил я. – Дороги закаляют, а жизнь под боком у женщины только расслабляет».
Вдруг послышались поднимающиеся по лестнице легкие шаги. В комнату вошла белокурая девочка лет четырнадцати – носик горбинкой, глаза, как у Таисии.
Я сразу понял, что это Настя. Она была в голубых джинсах и желтой футболке.
За ней вошла Таисия. Настя смотрела на меня с недовольством и подозрительностью. Удивленно подперла бока руками и с нескрываемой враждебностью спросила:
– Мам, а это еще кто? Очередной Павло, так надо думать?
– Не так! – нахмурившись, ответила та. – Молчи, и не вздумай кому-нибудь болтнуть, особенно Павлу.
– Ну, хорошо. Может, ты мне объяснишь тогда, что он делает в моей постели, и вообще кто он такой?
– Я…
Таисия опередила мой ответ.
– Дезертир он, сбежал из армии, бродил по горам. Знаешь, как это… «горе горькое по свету шлялося, и на нас невзначай набрело».
Настя опять подозрительно посмотрела на меня и твердо, со всей детской непосредственностью спросила:
– Значит ты трус?
– Нет, просто испугался, – попытался объяснить я. – Так бывает…
– Оставь его в покое, – вступилась за меня Таисия, – много ты понимаешь. Лучше переодевайся, я тебя накормлю.
– Я просто спросила, – пояснила Настя, – не хотела вас обидеть. А знаете, – продолжала она также по-детски прямо, – лучше, наверное, испугаться, чем убивать людей.
– Хватит, Настя, замолчи, – строго произнесла Таисия. – Выйди отсюда, дай парню одеться. Вы бы лучше познакомились, чем волками смотреть друг на друга.
– Я Артем. Извини, что я тут…
– А меня Настей зовут. Вы одевайтесь, смотреть не буду…
– Ну и хорошо, – сказала Таисия и кинула мне выстиранную рубашку.
Натянув джинсы, босиком направился вниз умываться.
– Настя, – услышал за спиной, – иди с ним. Полей человеку, что стоишь?
– А он что, маленький? Может, и в туалет его за ручку отвести? – недовольно буркнула девочка, но тут же, догнав меня, сказала: – Пошли, так и быть, полью, если расскажешь, почему сбежал.
– А зачем тебе? – удивился я.
– Надо.
Во дворе Малышка выбежала из тени забора, и Настя стала ее ласкать, почесывая за ушком, нежно называя по имени.
– Видишь, какая у меня умная собака, – она смотрела на меня глазами, которым еще не свойственны были холод и безразличие, что часто можно увидеть во взглядах взрослых женщин.
Настя поливала мне из кувшина, и я чувствовал, что она меня изучает. Подумалось: «Интересно, какие мысли сейчас блуждают в ее голове?»
– А вы теперь вместо Павло? – спросила она с каким-то задором. Помедлила и добавила: – Он подлый, над матерью издевается, а она его терпит.
– Нет, я к вам попал случайно, меня в Чечню послали служить, а там война…
Настя протянула мне полотенце и вылила на землю остатки воды.
– А как же вы оказались в Грузии?
– Шел, шел и пришел…
– Интересно, сколько же вы шли? Так ведь можно было и заблудиться.
– А я и заблудился. Да ты не волнуйся, я скоро уйду, может быть, завтра.
– Почему так скоро? Если вы дезертир, значит, вас ищут.
– Не знаю, все может быть…
– Так зачем идти, вдруг поймают? У нас тоже война была, только у нас никто не убегал, нам бежать некуда. Это наша земля.
– Я знаю.
– Пойдем в дом, – позвала Настя. – Сулико сыру дала, козьего. Сейчас завтракать будем. Я еще вчера вернулась, просто осталась у родни, думала, Павло еще здесь.
– Он после твоего первого приезда ушел. Они с мамой твоей поругались. Только я тебе ничего не говорил, ладно? Не мое это дело. Я человек временный. Знаешь, как у нас в Москве говорят: «мы сами не местные».