— Хорошо, Батя. Я пойду к своим. А ты подумай, чем нас обрадуешь. Я не выебываюсь. Нам, действительно нужно будет все, что есть. Я так чувствую. — Пашка встал и в глубокой задумчивости побрел к танкам.
Батя смотрел вслед уходящему Пашке. С каждым шагом его опущенная в глубокой задумчивости голова поднималась все выше, плечи расправлялись, походка становилась тверже. Через несколько шагов Пашка принялся беззаботно насвистывать что-то бодрое. И к своим бойцам уже подошел веселый и уверенный в завтрашнем дне командир.
— Во, артист! — восхищенно пробормотал Батя, встал с лавочки и отправился утрясать вопросы выписки бойцов. Не самому же пациенту этим заниматься.
***
— А почему зарядку пропустили? — поздоровался Пашка с бойцами.
Все обернулись и уставились на Пашку, словно на привидение.
— Надо же, живой, — делая удивленное лицо, сказал Семён.
— Мы думали, Батя тебя задушит, — добавил Славка.
— Папа, у меня гранатомет отобрали, — пожаловался неведомо как оказавшийся здесь вместе с каталкой Мохер.
— А ты видел, как мы вчера бандитов вокруг больницы гоняли? — спросил Лёха.
— Рассказывайте, только по очереди, — Пашка уселся на танк и сделал важное лицо.
Так, ты первый, — ткнул он пальцем в Лёху: — Подробный доклад по ночному бою.
— Вчера остановили три машины, которые пробовали прорваться в больницу. Вежливое предупреждение не подействовало. Пришлось одну машину танком раздавить, второй двигатель разнести из пушки. После этого, эти упыри повылазили, разделились на три группы и шустро рассосались по местности. Мы за ними вокруг госпиталя круги нарезали. Одну группу во время попытки проникнуть в здание нахватили. У них три двухсотых, у нас минус две сотни патронов к пулемету.
Правда, наш косяк, пропустили через центральный вход одну группу. Просто не успели. Они одного оставили отвлекать, и он с дымом в руке рванул к больнице. Мы с Ворчей за ним на танке, а в это время четверо через вход прошмыгнули. Ну, и оказывается, с другого входа как-то зашли еще трое. Про них Славка рассказал. Одна машина ушла по итогу, в ней их главный свалил. Их трое было, Олег одного на гусеницы намотал.
Лёха умолк. Пашка покосился на гусеницы танка, на котором сидел. Застрявшего в них глаза не заметил. Успокоился.
— А ты, Сёма, что скажешь? — поинтересовался Пашка.
— Да, собственно все. Лёха все вроде изложил подробно. Нужно было пехоты нам оставить, на танках за пешими гоняться так себе. Я аж вспотел.
— Ага, опыта боев с людьми у нас маловато. Точнее, вообще нету, — сказал Ворчун.
— А мне понравилось. Только гусеницы чистить противно, — вставил Олег.
— Хреновый такой опыт, — сказал Пашка, мысленно поставив себе зарубку в памяти.
— И не говори, — поддержал его Славка: — Зипка вон, как вылез с утра, сидит грустит.
— Зипа, дуй сюда, — позвал его Пашка.
— Нахрен, мне и тут хорошо, — мрачно ответил Зипка, сидящий на башне, прислонившись к зенитке.
— Зипа! Хорош грустить. Ты прям, сам на себя не похож, — Славка изобразил осунувшееся унылое лицо Зипки.
— Вон, Папа ваш на себя похож. От Бати шел чуть носом землю не рыл, а сюда пришел веселый, прямо душа компании, — с какой-то обидой сказал Зипка.
— Что-то случилось? — спросил Лёха.
— Да, ничего страшного, — беззаботно отмахнулся Пашка, а у самого на душе опять стало мерзко.
— Ну и хрен с тобой, сиди грусти. Ничего тогда тебе не расскажу, — сказал Пашка Зипке.
— А что ты ему хотел рассказать? — поинтересовался Мохер.
— Вот теперь не скажу. Потом, когда привезут, сам увидит, — сказал Пашка.
— А ты видел, как я мужика с автоматом на гранатомет поймал? — спросил Мохер.
— Ага, эпично было, — подтвердил Пашка: — Он в комнату влетает. Автомат поднимает, а Мохер ему в пузо гранатометом. Тот пересрался, автомат бросил. Ну, потом его парни повязали. Кстати, Славка а ты куда убежал?
— Я врагов пошел искать, — сказал Славка.
— Нашел?
— Нет, зато бутылку спирта подрезал в каком-то кабинете.
— А Кристина тебя нашла?
Славка машинально потрогал ухо, оглянулся по сторонам и грустно вздохнул: — Нашла.
— Батя идет, — поднял шухер Олег.
— Рота, стройся, — вдохнул, сожалея о скором окончании больничного, Пашка.
Бойцы начали вяло собираться в неровный строй.
— Отставить! — рявкнул Пашка. Все, недоумевая, остановились, глядя на Пашку.
— Рота, стройся! — заорал Пашка и через пять секунд идеально ровный строй, не считая выделяющейся из него каталки Мохера на левом фланге, был готов к встрече командира полка.