Она пообедала здесь же, на мостике, ощущая глубокое волнение. Борьба за судьбу экспедиции была неизбежна, и леди Глория понимала, что должна быть готовой ко всему. За время обеда ее трижды вызывали по внутренней связи, так что в конце концов пришлось включить автоответчик; теперь она могла не обращать внимания на вызовы. Включение автоответчика подразумевало: «Я здесь, но прошу не беспокоить, если нет ничего срочного». Каждый раз звонок замолкал через несколько секунд.
После обеда она прилегла, намереваясь немного вздремнуть и подумать. Однако вскоре встала, подошла к трансмиттеру, настроила — и вышла из него в Психологическом Центре, в полумиле от мостика.
Лейтенант Неслор, главный психолог, вышла из соседней комнаты и сердечно приветствовала леди Глорию. Главный капитан поделилась с ней своими заботами.
— Я так и думала, что вы захотите видеть меня, — сказала психолог, кивая головой. — Если можете, подождите минутку. Я передам пациента ассистенту, и мы поговорим.
В скором времени она вернулась, и леди Глория с интересом спросила:
— Много у вас пациентов?
— Мой персонал, — ответила лейтенант Неслор, пристально изучая ее своими серыми глазами, — проводит по восемьсот часов процедур еженедельно.
— При вашем оборудовании звучит пугающе.
— В последние годы число пациентов растет, — кивнула лейтенант Неслор.
Леди Глория пожала плечами и уже собралась было сменить тему, как вдруг ей в голову пришла мысль.
— Что их мучит? — поинтересовалась она. — Тоска по дому?
— Пожалуй, это можно назвать и так, хотя мы применяем несколько профессиональных терминов. И не судите их слишком строго, — повернула она разговор. — У людей, работа которых не отличается разнообразием, нелегкая жизнь. Хотя корабль и велик, но с каждым годом у людей все меньше возможностей для удовлетворения личных интересов.
Ее сиятельство Глория Сесилия уже открыла было рот, собираясь сказать, что ее работа тоже не блещет разнообразием, но вовремя спохватилась, что такая реплика прозвучит фальшиво, даже снисходительно. Несмотря на это, она упрямо встряхнула головой.
— Не понимаю. У нас на борту есть все. Равное число мужчин и женщин, работы полно, продовольствия в избытке, а уж развлечений каждому хватит не на одну жизнь. Вы можете гулять в тени деревьев растущих по берегам неиссякающих потоков. Можете жениться и разводиться — хотя, разумеется, о детях не может быть и речи. Множество веселых холостяков и девиц. У каждого своя каюта, и все знают, что на их счета поступают деньги, которые по окончании экспедиции позволят удалиться на покой. — Она нахмурилась. — И, наконец, открытие цивилизации Пятидесяти Солнц не может не оказать стимулирующего воздействия на экипаж.
— Глория, дорогая, — улыбнулась лейтенант Неслор, — вы не правы. Это стимулирует нас с вами, потому что мы — специалисты. Что до меня, то я жду не дождусь, когда увижу, как мыслят и действуют эти люди. Я изучала историю так называемых деллианских роботов и нон-деллиан, и для меня здесь действительно открывается целый мир; для меня — но не для кока, готовящего для меня обед.
Лицо Главного капитана обрело прежнюю решимость.
— Боюсь, твоему коку придется с этим смириться. А теперь — к делу. Перед нами стоит двухступенчатая проблема: как сохранить контроль над кораблем и как обнаружить Пятьдесят Солнц. В такой последовательности, по-моему.
Разговор их закончился лишь тогда, когда основной период сна давно уже наступил. Наконец леди Лорр вернулась в свои апартаменты, граничившие с капитанским мостиком, убежденная, что обе проблемы, как она и предполагала, имеют прежде всего психологический характер.
Неделя передышки прошла без происшествий.
Едва последний ее час миновал, главный капитан созвала совет капитанов — совещание командиров служб и подразделений ее гигантского корабля. Прекрасно разбираясь в людях, Глория могла заранее предсказать реакцию офицеров, но именно потому она первыми же словами беспощадно ударила по самому больному месту в душах собравшихся.
— Я считаю, леди и джентльмены, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не отыщем цивилизацию пятидесяти солнц — даже если на это уйдет еще десять лет.
Тридцать капитанов — четверо из них были женщинами — переглянулись и беспокойно зашевелились.
Ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из Благородных Лордов, продолжала:
— Примите во внимание, признайте как непреложный факт, что стратегия длительного, методичного обследования Облака для нас неприемлема. У кого есть предложения?
— Лично я против самой идеи продолжения этого поиска, — заявил капитан Уэйлесс, начальник летного персонала.
Глаза главного капитана сузились. По выражению лиц остальных она понимала, что Уэйлесс выражает мнение большинства, но заговорила так же бесстрастно, как и он:
— Капитан, существуют правила отстранения командира корабля от власти. Почему бы не воспользоваться одним из них?
Капитан Уэйлесс побледнел.
— Отлично, ваше превосходительство, — сказал он. Я апеллирую к четыреста девяносто второй статье корабельного Устава. Несмотря на то, что вызов был брошен ею сознательно, готовность, с какой он был принят, потрясла Глорию. Главный капитан знала эту статью, поскольку та ограничивала ее власть. Никто не мог знать всех бесчисленных статей множества Уставов, регламентирующих едва ли не каждый шаг каждого члена экипажа. Но она знала, что каждый из них прекрасно ориентируется во всем, что непосредственно касается его самого. Когда доходит до личных прав, всякий становится космическим юристом — не исключая и ее самой.
Побледнев, она слушала, как капитан Уэйлесс, чеканя слова, зачитывает текст статьи:
— Ограничение… в обстоятельствах, оправдывающих совет капитанов… большинство… две трети… первоначальная цель экспедиции…
И все это, вместе взятое, было обращено против нее — впервые на ее памяти. «Звездный Рой» был послан в картографическую экспедицию. Задание было выполнено. Она настаивала на изменении цели полета — и действия ее подпадали под юрисдикцию этой статьи. Дождавшись, когда капитан Уэйлесс отложил книгу, она кротко спросила:
— Будем голосовать?
Двадцать один голос был подан против нее и только пять — за; четверо офицеров воздержались. Капитан Дороти Стардевант, руководившая женским канцелярским персоналом, сказала:
— Глория, это не могло кончиться иначе. Мы слишком давно не были дома. Пусть кто-нибудь другой разыскивает эту цивилизацию.
Главный капитан нетерпеливым жестом постучала карандашом по полированной поверхности длинного стола. Но когда она заговорила, голос звучал размеренно и ровно.
— Четыреста девяносто вторая статья корабельного устава предоставляет мне свободу действий на срок, составляющий от пяти до десяти процентов общей продолжительности экспедиции, но в любом случае не превышающий шести месяцев. На этом основании я принимаю решение на полгода продлить пребывание «Звездного Роя» в Большом Магеллановом Облаке. А теперь обсудим пути и способы поиска планет Пятидесяти Солнц. Вот мои соображения…
И она принялась излагать.
3
Когда прозвучал сигнал тревоги: «Все по местам!» — Мэлтби читал, сидя в своей каюте на борту «Атмиона» линейного корабля Пятидесяти Солнц. Тревога не была боевой — в противном случае по всем отсекам корабля раздавался бы вой сирен. Он отложил книгу и, нырнув в мундир, направился в астрогаторскую рубку. К моменту его появления там уже собралось несколько офицеров штурманской службы. Они приветствовали Мэлтби короткими уставными кивками. Он сел за стол и вынул из кармана свое орудие труда — логарифмическую линейку с радиоприставкой, обеспечивающей связь с ближайшим — в данном случае, корабельным — электронным мозгом.
Он раскладывал карандаши и бумагу, когда корабль пришел в движение. Одновременно ожил динамик громкой связи, и легко узнаваемый голос командира, вице-адмирала Дрихана произнес: