– Да, ваша честь, – выпрямился по струнке Дрозд. Он вытащил из своей пухлой папки какой-то лист. – Постановление о наложении ареста санкционировано судом 25 мая. До настоящего времени официального ответа из Центробанка России нет. Предварительно стало известно, что движение денежных средств со счета на счет может занять неопределенное время. Мы связывались с получателем кредита…
– И что же? – спросила судья.
– ОАО «ОПК «ЛУЧ» заявляет, что денег на счет не поступало, – членораздельно проговорил Дрозд, будто его могли не расслышать. – Таким образом, деньги просто зависли в воздухе.
– Ваши домыслы оставьте при себе, уважаемый, – заметила Тамара Николаевна, и Геннадий Яковлевич сел на место. На его лице на мгновенье мелькнуло озлобленное выражение, которое тут же исчезло, как туча, сдуваемая ветром.
– Но послушайте, – снова попытался вмешаться Соловьев, однако судья снова сделала ему предупреждение.
– Ваша честь, разрешите вопрос? – поднял руку Павлов. – Тот факт, что деньги еще не поступили на счет получателя кредита, не говорит об умысле Соловьева. Держать человека под стражей лишь потому, что операция по переводу семидесяти двух миллиардов рублей может занять какое-то время, как вы сами понимаете, уже само по себе как минимум самоуправство.
Он посмотрел на Дрозда, но тот и бровью не повел.
– Более того, прошу суд учесть тот факт, что денежные средства исчезли из банка в тот период, когда мой подзащитный уже находился под стражей.
Судья скучающим голосом поинтересовалась:
– У защиты есть еще возражения по поводу рассматриваемого вопроса?
– Да, ваша честь. Невзирая на тяжесть предъявленных обвинений, большинство преступлений носит экономический характер и предусматривает иные меры пресечения, нежели в виде лишения свободы. Мнение защиты о найденном пистолете однозначно – пистолет Соловьеву подбросили. Кроме того, Соловьев – уважаемый человек, ранее никогда не привлекавшийся к уголовной ответственности. Он гражданин России, имеет постоянное место жительства в Москве, воспитывает двоих детей, один из которых малолетний. Необходимо упомянуть и о состоянии здоровья моего подзащитного, – с этими словами Павлов через судебного пристава передал судье справку. – Нахождение под стражей создает прямую угрозу его жизни.
Закончив перечислять доводы, Павлов резюмировал:
– Я прошу применить к моему подзащитному меру пресечения, не связанную с лишением свободы, в частности, отпустить его под подписку о невыезде.
Дрозд почесал ухо и уставился в окно, всем своим видом демонстрируя полное пренебрежение к выступлению адвоката.
– Суд удаляется на совещание, – сказала судья и встала из-за стола.
Артем сел на место. На душе было муторно, словно его вывозили в грязи. Он понимал, что за сорок восемь часов он и так много сделал, но то, что произошло сейчас, не укладывалось ни в какие рамки, и часть вины он видел в себе. Он был почти уверен, что Соловьева не выпустят. И ему было безумно жаль Евгению, жену Аркадия Алексеевича, которая, закусив губу, неподвижно сидела, сцепив перед собой руки.
Так и вышло. Малинина, выйдя из совещательной комнаты, отрывисто бросила:
– Суд учел представленные следствием доказательства и возражения защиты. Эти возражения не смогли опровергнуть выводы обвинения. Судом также принята во внимание степень общественной опасности тех преступлений, в которых обвиняется Соловьев А.А. Принимая во внимание характер преступных деяний, инкриминируемых Соловьеву Аркадию Алексеевичу, суд постановил…
Аркадий Алексеевич замер, костяшки его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в решетку клетки, стали белыми от напряжения.
– …меру пресечения в виде содержания под стражей оставить прежней и продлить срок содержания под стражей до двух месяцев, то есть до 24 июля 2011 года…
Банкир обмяк и почти свалился на скамью. Его лицо тоже обмякло, словно из него вынули кости, и он лишь бессмысленно вращал зрачками.
– Заседание окончено. Конвой, уведите обвиняемого.
Дрозд с нескрываемым ехидством смотрел на Павлова. Тот, поймав взгляд следователя, тоже одарил его обезоруживающей улыбкой. Геннадий Яковлевич перестал скалиться и, быстро собрав документы, покинул зал.
– Артем, что же теперь будет? – едва сдерживая слезы, спросила Евгения, когда ее мужа увели.
– Ничего, Евгения. Бывает и такое, – сказал Артем. Этот неудачный раунд только еще больше его раззадорил, и он чувствовал, что у него открылось второе дыхание. – Проигранный бой не означает проигранное сражение.