– Помочь? С чем?
– Конечно же, накормить их.
– Но я не умею.
– Ох, об этом не волнуйтесь, они сами все сделают!
Филипп взял Матвея за плечи и провел чуть вперед. Финягин щелкнул пальцами и на ферме включился свет. Матвей стоял на хлипком деревянном выступе перед большой ямой, на дне которой в грязи виднелись белые кости. Филипп Федорович крепко держал его за плечи.
Из-за страха падения в эту жуткую яму зрачки и все тело Матвея затряслось, он осторожно повернул голову назад на Филиппа Федоровича. Тот удивленно посмотрел на паренька, якобы не понимая, в чем дело.
– Что такое, Матвей Павлович? Вы боитесь высоты? – словно демон, Финягин улыбнулся и толкнул его вперед, – Осторожно! Ничего себе не сломайте!
Матвей с криком полетел вниз, цепляясь за воздух. Ему повезло и он мягко упал в большую кучу грязи. Матвей вынул голову из вонючей кучи, протер глаза и стал осматриваться по сторонам.
Прямо над ним стоял и усмехался Филипп Федорович. Стены ямы были полностью пропитаны грязью, так что забраться по ним не выйдет. Прямо за его спиной были большие деревянные ворота с вырезанной мордой свиньи.
Через несколько секунд они стали подниматься под характерный звон цепей. Из них вышло трое хряков разной окраски. Один – пятнистый, второй – розовый, третий – коричневый. Высота двоих была около двух метров, а последнего целых три.
Матвей замер, пристально наблюдая за этими монстрами. Через несколько секунд он заметил, что на каждом из них был стальной ошейник на цепи, тут же он выдохнул с облегчением. Стоило ему расслабиться, как свиньи рванули с места прямо на него. Матвей стал отползать назад и уперся в стенку. Когда хряки были в метре от него, раздался громкий металлический звон и цепь остановила их. Из ртов свиней, не переставая лились слюни.
– Ой, Матвей Павлович, вы весь побледнели! С вами все хорошо? Может быть, мне вызвать врача?
Матвей стоял лицом к лицу с этими монстрами и думал лишь о том, чтобы цепь не сорвалась, поэтому он совершенно не слышал о чем говорил Филипп Федорович.
– Неужто вы испугались? Тогда, как вы будете их кормить, если боитесь даже смотреть на этих прекрасных животных. Конечно, они уже трое суток ничего не ели и выглядят чуть менее красиво, чем обычно, но разве это повод для страха? Матвей Павлович, вы меня слышите?
Едва различимо, но Матвей услышал его слова.
– Ч…что это значит? Вы хотите скормить меня этим чудовищам?!
– Чудовищам!? Кхм. Скормить вас? Нет, конечно нет. Дело в том, что они очень любят есть еду прямо из рук. Вот, ловите.
Филипп Федорович прицелился на Матвея и скинул ему в руки большой кусок мяса.
– А теперь дайте им.
Матвей осторожно протянул руку ко рту самой большой свиньи – Дюроку. Хряк резко вцепился в кусок мяса, вырвал его из рук человека и проглотил за один присест.
– Матвей Павлович, вы отлично справились! Тогда подождите пожалуйста, я скину еще.
Понадеявшись, что его сегодня не съедят Матвей опустил взгляд вниз, выдохнул и немного расслабился. Через несколько секунд он снова посмотрел на монстров, стремящиеся сломить цепь и сожрать его, но несмотря на это, страх перед ними чуть отступил.
Вдруг, натянутая до предела цепь расслабилась и монстры получили свободу. В эту же секунду свиньи кинулись на парня. Благодаря своей реакции Матвей успел нырнуть вниз, увернуться от смертоносных челюстей и проползти под брюхом одной из свиней.
Сверху снова появился Филипп Федорович.
– Ох, как же так, кажется, животные были настолько голодны, что цепи не выдержали и сорвались. Матвей Павлович, простите меня, я не успел принести мясо. Мне таааак жаль. Из-за меня вас, наверное, съедят… Пожалуйста только не расстраивайтесь, я обязательно вас запомню. Вы навсегда останетесь в моем сердце! – он послал воздушный поцелуй.
Матвей снова поднялся на ноги и, не оглядываясь назад, побежал к воротам, из которых тянулось три цепи. До ворот оставалось несколько метров, но он поскользнулся на грязи и упал. Только Матвей хотел снова подняться, как почувствовал ужасную боль в левой руке. Он повернул голову и увидел, что от руки остался обрубок, а свин, который это сделал, будто бы, ехидно улыбался и смотрел ему прямо в глаза.
– Прощайте, Матвей Павлович. Я бы остался, но мне такое зрелище не по вкусу.
Филипп Федорович щелкнул пальцами и свет на ферме снова погас. Он вприпрыжку направился к выходу, а вскоре и вовсе стал насвистывать веселую песенку.