И тут у меня зазвонил телефон.
— Да блин…
Я оторвался от Лизы и, сев к ней спиной на край кровати, достал устройство.
— Да, пап?..
Я уж было собирался намекнуть, что он немного не вовремя… однако услышанное заставило меня похолодеть.
— Что?! Когда?.. Ясно… Она в порядке? Чёрт, чёрт, чёрт!.. Не волнуйся, я завтра же… Но почему? Я же… Понял. Хорошо, пап. Держитесь. Я постараюсь что-нибудь придумать.
Я нажал на «отбой»… и телефон выпал у меня из руки, загремев по полу.
— Что случилось? — встревоженно спросила Лиза из-за спины. — Кто звонил?
В горле стоял плотный комок. Я и дышать-то еле как умудрялся, не то что на вопросы ответить.
— Папа, — всё же преодолев нервные спазмы, хрипло ответил я. — Звонил сообщить… Мама в больнице. Какой-то урод сбил её на переходе. Переломы ног… Вероятно, понадобится операция… или даже не одна.
Мою грудь с силой обхватили мягкие, но крепкие руки, а на плече я ощутил приятную тёплую тяжесть её головы.
— Я хотел сразу же рвануть в Москву, чтобы быть рядом… — захлёбываясь словами, продолжал я. — Но… папа сказал, что я нужен здесь… что я тоже должен бороться. Ведь всё, что нам остаётся сейчас, — это ждать… и надеяться.
— Не беспокойся, — еле слышно прошептала Лиза мне в ухо. — В эти выходные я буду сражаться за нас обоих. Обещаю.
— Спасибо…
Не найдя в себе больше сил говорить, я повернулся и обнял её ещё крепче.
* * *
Пятница, 30 июня
Болид летел по просторной уличной трассе, лихо входя в немногочисленные повороты. Два километра триста — куда тут запихать трудные пилотажные секции? Но даже и так приходилось быть предельно внимательным и чутко следовать выработанной траектории.
Я всё никак не мог отделаться от мыслей насчёт семьи. Шла квалификация к завтрашней первой гонке этапа — но я всей душой рвался к ним, хотя часть Шумилова во мне и говорила забыть про это и сосредоточиться на вождении. Я и сам понимал, что не могу разорваться, — но всё равно сконцентрироваться на чём-то одном было куда как трудно.
В команде понимали моё состояние и сочувствовали, но, памятуя о решении, которое мне пришлось принять под влиянием слов отца, советовали не отвлекаться.
И я старался показать класс, несмотря ни на что.
Получалось, правда, не очень.
— Ты пока двенадцатый, — донёсся из наушников голос инженера. — Не хочешь заехать переобуться на свежий комплект для следующей попытки?
Я посмотрел на замедляющиеся перед въездом в пит-лейн машины соперников… и проехал мимо.
— Нет, — качнул головой в шлеме, зная, что всё этого никто не видит. — Побережём до завтра. К тому же сегодня я вряд ли могу рассчитывать на топовые места. В гонке постараюсь отыграться.
— Принято.
Тикал таймер, отсчитывая остававшиеся у меня минуты. До конца сессии успею ещё пару времён поставить. А там уж как рассудит секундомер.
Круг охлаждения завершён, пора и на быстрый. Разгон по старт-финишу… чёрт, слегка перетормозил перед шпилькой. Тем не менее, вписался в поворот и дальше по синусоиде покатил к «эске».
Аккуратно сбросить газ, рассчитать угол, вправо-влево рулём… Ого, как заднюю часть занесло на выходе! Раньше времени газанув, едва разминулся со стеной. Обидно — даже пара десятых на такой короткой трассе может стоить нескольких позиций. Нельзя терять ни мгновения.
Ещё одна шпилька, но с меньшим углом — и пологий заход на главный прямик…
Но, пересекая черту, я уже знал, что этого улучшения, если оно вообще было, будет явно недостаточно.
А тем временем вслед за мной остальные гонщики завершали свои попытки.
— Итак, мы четырнадцатые, — резюмировал Пауль, когда я после сигнала об окончании сессии поехал в боксы. — Не то, чего мы ожидали, но шансы на очки есть. Завтра попробуем побороться.
— Как остальные? — спросил я, разумеется зная ответ.
— Ты выше всех. У Сато и Бекманна возникли проблемы с прогревом резины, Йоэл стоял в питах из-за амортизатора. Так что в каком-то смысле всё повторяется.
— Тогда лучше бы повторились и два моих подиума, — хмыкнул я. — Конечно же, после прорыва в очки из середины второй десятки.
Пауль ничего не ответил.
— Ну и пошёл ты, — прошептал, не включая радио.
Поводов для хорошего настроения, определённо, было чересчур мало.
* * *
Суббота, 1 июля
Тридцать первого июня отмечается всемирный день фантастики — в дополнение ко второму января, когда восхваляется только научка.