[3] Методика запутывания кода.
[4] MRW — сокращение от «Moscow Raceway» — названия трассы в Подмосковье.
Тесты. Хоккенхаймринг, июнь
Понедельник, 27 июня, Москва
Семёнов сидел в своём кресле перед компьютером злой и невыспавшийся. В последнее время он плохо спал, осунулся и стал раздражительнее, поэтому к нему никто из сотрудников не горел желанием заходить, опасаясь нарваться.
На экране было открыто то самое письмо, которое Кирилл Альбертович получил две недели назад и которое уже стоило ему так много нервов. Корпорация «Angle» официально объявляла о прекращении сотрудничества с группой «BSX Group».
«Ну надо же было случиться этому именно сейчас, когда мы в сложном финансовом положении! — досадовал Семёнов, глядя на прочитанный до этого тысячу раз безжалостный текст. — А всё эти… из „Косогора“, чтоб им пусто было! Нет чтобы просто взять деньги и работать дальше! Лови их теперь… Не, ну „угольники“ же предупреждали, чтобы всё было тихо… А эти за всё ответят. Вот только найдём их… Ещё и СБ так лопухнулась… Это ж надо было — упустить какого-то там подростка, который решил по-тихому из страны свалить! Ничего, скоро у тебя, Костя Сергеев, не останется никакого другого выбора, кроме как полностью перейти под нашу фирму…»
Зазвонил телефон. Семёнов посмотрел на имя абонента, хмыкнул и ответил:
— Слушаю.
— Мы нашли их, — ответил эсбэшник, которому Кирилл Альбертович поручил поиск. — Пробежались по доступным базам адресов — оказалось, у этого Константина есть дача в Подмосковье. Пара наших сейчас там, ведут наблюдение. Одного из их компании засекли: он мусор выносил. Скорее всего, остальные тоже находятся там. Изредка на даче включается вай-фай — дополнительный знак того, что там люди. Которым по работе нужно хотя бы изредка выходить в инет…
— Добро, — сказал Семёнов; на его лице появилась сдержанная улыбка. — Берите их и везите сюда. Даже если этот там один, это в любом случае лучше, чем ничего.
— Понял.
Пошли короткие гудки.
Семёнов отложил мобильник, улыбнулся чуть шире — и удалил письмо от «Angle».
«Как-нибудь и без этих заокеанских уродов выберемся, — подумал он. — Стоит нам заполучить “LiveSmart” и обеспечить грамотное продвижение — и деньги потекут рекой… А тот айтишник с корешами ещё пожалеют, что не приняли моё предложение в первый раз».
* * *
В это же время
Хоккенхайм (Германия)
Стояло утро — ясное, тихое, как и положено в маленьком немецком городке. Даже несмотря на то, что неподалёку находилась гоночная трасса: вряд ли бы кто-то стал гоняться в такую рань.
Ну как рань — девять часов минуло по местному времени. Команда по большей части уже проснулась, кто-то (в том числе и Бен, с которым мы опять делили номер) спустился на завтрак. Мне есть не очень хотелось, и вместо этого я, оставшись один, играл на планшете в одну из многочисленных «Формул».
Сама игра (я даже не запомнил её названия) была, на мой взгляд, откровенно отстойной — в первую очередь по концепции сюжета и уровню графики. Жаль, что «F1 2016» от «Codemasters» выйдет для Android лишь осенью — единственный более-менее нормальный гоночный симулятор для мобильных устройств. Хотя и там разработчики с некоторыми вещами накосячили: например, на треках с длинными прямыми боты-гонщики сильно виляли, и я делал их как стоячих на этих отрезках, легко добиваясь победы. А в азербайджанской локации был забавный глюк: соперники заезжали на пит-стоп и… исчезали, так что больше пяти кругов ехать было неинтересно.
Но меня сейчас привлекала другая трасса.
Хоккенхаймринг. Та самая, на которую мы все приехали сразу после Норисринга. Где уже послезавтра стартуют двухдневные тесты «евротрёшки».
И я играл, чтобы перед первым техническим совещанием освежить в памяти прохождение этого знаменитого «кольца» и быть готовым что-нибудь высказать на вопросы инженеров.
А также для того, чтобы отвлечься от вчерашних позорных событий.
…Заключительную гонку нюрнбергского уик-энда я начинал четырнадцатым — с самой высокой квалификационной позиции за этап — в твёрдой решимости вновь приехать в очки после обидной неудачи накануне.
Кэссиди, отправленный судьями в самый конец решётки (до этого в протоколе он стоял предпоследним), ещё раз передо мной извинился — и мне показалось, это было искренне. Так что я не стал держать обиду и просто посоветовал ему водить поаккуратнее. Пусть и не совсем в таких выражениях, но всё же.
Сразу за мной стартовал Мазепин, у которого теперь на счету было одно очко — против шестидесяти шести моих, восьмидесяти пяти у Бена и умопомрачительных полутора сотен у Джорджа. Понятное дело, Никита, как и я, хотел отыграться за не самые удачные квалы. К тому же, опыт предыдущего дня подсказывал, что если сохранять осторожность, то можно нехило так прорваться вперёд. Ведь «квота» на три сэйфти-кара, похоже, обещала соблюстись опять.
Утром в воскресенье прошёл дождик, и на трассе оставались влажные участки. Старт ненадолго отложили, а когда мы таки поехали, у нас не было прогревочного круга, а весь пелотон пару минут вела машина безопасности.
В конце второго круга вывесили зелёные флаги. На старт-финише я поднажал, чтобы перед шпилькой обойти Нико Кари, но тот занял внутреннюю часть трека и вырулил впереди. Никита висел у меня на хвосте и явно планировал подключиться к нашей будущей битве.
В «дефолтной» версии реальности пейс-кар должен был выехать снова уже через круг: я помнил, что Расселл в «Банхофкурве» подденет колесом Эрикссона и в итоге оба сойдут, поэтому перед гонкой посоветовал Джорджу быть в том месте повнимательнее.
И… есть! Серебристая машина чуть сбросила, облизывая поребрик, вышла из поворота слегка позади и, хватанув слипстрим, прошла вперёд.
Я перевёл дыхание, сам в это время вписываясь в шпильку… и вдруг заметил в зеркале резкое движение болида Никиты в мою сторону. Но отреагировать не успел.
Серебристый «Хайтек» на всей занесённой в поворот скорости ткнулся в мой триколорный и дотолкал до бетонной стены, в которую и впечатал правым бортом.
«Ну что за… Неужели опять?!» — пронеслось в моей голове. Не помню точно, что я тогда почувствовал первое: злость, досаду или обиду. Но сразу, как только отключил движок и отстегнул ремни, выпрыгнул наружу, подбежал к Мазепину, который также выбрался из машины, и крикнул, перекрывая жужжание силовых установок удаляющегося пелотона:
— Никита, какого хрена?!..
Он не ответил. Отвернулся и направился к барьеру из шин, примыкавшему к бетонному бортику на внешнем краю поворота, а уцепившись сбоку за решётчатое ограждение, перебрался на другую сторону.
Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
На разнос к мистеру Оливеру Оуксу.
— Так дальше продолжаться не может. Невозможно управлять командой, в которой пилоты друг друга на дух не переносят. Прошлое наше собрание по этому поводу прошло, как видно, впустую, поэтому ставлю вопрос ребром: вы каждый за себя или за наше общее дело?
Мистер Оукс был в ярости. Но голоса не повышал — лишь расхаживал туда-сюда по комнате. На последних словах он остановился, повернулся к нам и наставил указательный палец на меня с Никитой — так и стоявших перед ним в гоночных комбезах. Хорошо хоть шлемы нам разрешили куда-нибудь поставить.
— Ну? Не слышу!
— Мистер Оукс, я в чём виноват? — веско спросил я. — Я гоняюсь, никого не трогаю, зарабатываю очки… Озвучьте конкретные претензии, сэр!
— Майкл, позволь напомнить тебе: ты попадал в аварии уже пять раз за половину сезона. Пять! — Оукс показал ладонь с растопыренными пальцами. — Из них первые три — твои ошибки пилотирования. Сказать, сколько мы денег потратили на ремонт твоего болида? За последние два дня мы понесли убытков на сумму до пятнадцати тысяч фунтов или около того — точнее мне скажет бухгалтер. Это считая и твою машину, Ник. — Директор команды вновь принялся мерить шагами моторхоум. — Нет, деньги не такая проблема: мистер Мазепин-старший всё оплатит… Главное в другом. Вы оба меня уже просто достали.