— Ты уверена?.. Красивые девушки любят делать покупки… У меня хорошая галантерея.
Его улыбка выглядела жалкой. На какой-то миг Паула заколебалась, представив себе женские мелочи, с некоторых нор переставшие для нее существовать. Лавочник не отступал.
— Ты ничего не забыла?
— Нет, разве что иголку с нитками. Но я обойдусь без них.
Лавочник показал на боковую дверцу.
— Иди, иди, взгляни, что у меня есть. Выбирай, что хочешь.
— Мне ничего не надо. Сколько с нас?
— Семьдесят две песеты. Да куда ты так спешишь?
— Вот. Получите.
Но лавочник не брал денег, и она положила их на прилавок.
— И чего ты так горячишься, милая! Вот, смотри, иголки!.. Радость больше тебе к лицу… А вот и нитки, красивые… И кружева, и шелковые ленты, и подвязки… Ну, выбирай…
— У меня нет денег. Получите с меня за покупки.
Улыбка его стала еще более жалкой, и две белесые жабы с грязными ногтями поползли к ней.
— Ну что ты, голубушка, зачем деньги! Мы и так договоримся. Ты же видишь, я…
Жабы подступали все ближе. Паула положила руку на огромные ножницы, висевшие на гвозде, но снимать их не стала.
— Ни с места! — пригрозила она.
Лавочник решил ее унизить:
— Не прикидывайся невинной! Женщина, которая работает со сплавщиками, знает, что такое мужчина. Так что бери что-нибудь и не строй из себя недотрогу.
— Вы что, спятили? Не видите разве, что я не одна.
Презрение лавочника сменилось насмешкой.
— Ну, зови своего мужика, я уже дрожу перед этим великаном… Плюнь ты на этого калеку, дура, он с тобой совсем согнется.
— Да этот калека покрепче тебя, — ответила Паула. И, рывком открыв дверь, крикнула: — Сантьяго!
Горбун вошел, и лицо его сразу помрачнело.
— Что случилось?
— Да вот, сеньор не хочет брать денег у женщины.
— Но здесь есть и мужчина, — внушительно произнес Горбун. — Может быть, деньги фальшивые или нам хотят отдать товар даром?
Под взглядом Горбуна жабы исчезли в темноте.
— Да я… Девушка сказала, что ей нужны нитки с иголкой, но не знала… А я…
— Раз нужно, дай, — ответил Горбун. И ласково добавил, обращаясь к Пауле, пока тот торопливо сворачивал маленький пакетик: — Хочешь посмотреть немного за Каналехасом, а то эти ребятишки сущие дьяволята.
Паула вышла. Горбун увидел двадцать дуро, оставленные на прилавке, и спрятал их. Взял у лавочника маленький пакетик и сунул его себе в карман, потом забрал свертки.
— С вас семьдесят две песеты, — рискнул спросить лавочник, видя, что все обошлось.
Горбун внимательно посмотрел на него.
— Ты же не брал денег, приятель, когда тебе их давали. А мы, мужчины, привыкли расплачиваться ножом. Хочешь получить?
Лавочник проглотил слюну и смолк.
— Так сколько я тебе должен? — не унимался Горбун.
Тот в ответ только замотал головой.
— В таком случае спасибо тебе от всей пашей артели. В другой раз помни, что нечего тебе тягаться со сплавщиками, бандит ты эдакий! И не вздумай звать на помощь, а то я живо тебя прикончу!
Горбун вышел на площадь, разложил пакеты по корзинам, отвязал Каналехаса, и вместе с Паулой они тронулись в путь. Теперь их сопровождало гораздо больше ребятишек. Они довели пришельцев до скотных дворов на самой окраине и там остановились. По мере того как расстояние между ними увеличивалось, крики становились все громче:
— Воры! Циркачи! Цыгане!
Среди этих голосов выделялся один, самый пронзительный, и камень, пущенный им вслед, угодил в зад Каналехасу.
— Шлюха!
Горбун хотел вернуться, но Паула не пустила его.
— Не надо, Сантьяго. Не все ли равно, что они там кричат?
— Ты нрава.
Он протянул Пауле маленький пакетик с иголкой и нитками, но она возразила:
— Мне нечем заплатить, Сантьяго.
— Считай, что это подарок от того борова. А если тебе неприятно, пусть это будет подарок от наших сплавщиков.
— Спасибо, — поблагодарила Паула.
— Ты храбрая! Не испугалась.
— Этого-то? Если бы я взяла в руки ножницы, он бы у меня получил. Но как-то неловко защищаться самой, когда рядом с тобой мужчина.
Горбун так резко остановился, что Каналехас ткнулся в него мордой, и взволнованно проговорил:
— Да благословит тебя бог, Паула, за твои слова. Век не забуду.
— Чего?
— Того, что ты сказала: рядом с тобой мужчина… Как ты думаешь, могла бы меня когда-нибудь полюбить такая женщина, как ты?
Паула уже собиралась ответить, но он опередил ее:
— Только говори правду, без утайки. Могло бы случиться такое?