— Заборы он красит, этот живописец, — сказала одна из женщин.
— Умею и заборы красить, — заметил Пихлая.
Свет погас и снова зажегся, подавая сигнал, народу в кабаке становилось все меньше, гул разговоров стихал. Я выпил лишь одну бутылку и принялся за вторую. Пихлая хотел танцевать, он вытащил одну из женщин в проход между столами и извивался с ней в такт пению Сеппяля, но швейцар тут же подошел с запретом.
— Сунем бутылки в карман и смоемся, — распорядился Сеппяля.
— Мы пойдем по домам. Я, во всяком случае, — сказала одна из женщин.
— Все мы пойдем домой. Именно к тебе домой, — сказал Сеппяля.
— Ко мне вы уж точно не пойдете.
— Ну куда-нибудь мы все-таки отсюда пойдем. Суньте еще кто-нибудь бутылки по карманам. Ильмари, сунь во внутренний карман бутылку или даже две, — скомандовал Сеппяля.
— Я пойду отсюда только к себе в каморку, спать, — сказал я.
— Ты обязательно пойдешь с нами, потому что мы так долго не виделись, старые армейские приятели, герои Иханталы и Куутерсельги!
— У меня завтра рабочий день, — объяснил я.
— У всех рабочий день, — сказал он.
— У нас, но не у тебя, и теперь мы пойдем, — сказала одна из женщин.
— Мы пойдем все, — сказал Сеппяля.
— Только не с нами.
— В самом деле?
— Да, так и будет, — сказала женщина.
— Не надо мне, старому человеку, заливать. Я этому все равно не поверю. Возьмем машину и поедем хотя бы к вам, Сеппо. Верно? — сказал Сеппяля.
— А чего же, поехали, — сказал Пихлая.
— У него, девушки, такое роскошное ателье, ну прямо как у Пикассо, по стенам висят картины — и свои, и ворованные, и те, что он получил в подарок от своих коллег. Вам непременно следует это увидеть. Обязательно. Может быть, другого такого случая — увидеть ателье настоящего художника — никогда больше не представится, — продолжал агитировать Сеппяля, когда женщины встали и направились к выходу. Правой рукой Сеппяля сунул бутылку с пивом в карман, а левой ухватил одну из женщин за рукав, задержал ее и поплелся с ней рядом.
— Эти ателье нам ни к чему, — сказала вторая женщина, которую Сеппяля держал за рукав.
— Отпусти нас по-хорошему, слышишь, — сказала та женщина, которую Сеппяля держал за рукав.
Но поскольку Сеппяля не отпускал ее, она резко вырвалась. Сеппяля, чуть отстав, безуспешно пытался ухватить ее обеими руками, разозлился и сел.
— Ну и бабы, целый вечер нещадно лакают за наш счет сухое вино как порядочные, а потом так вот сматываются. И даже не думают о том, что я понес убытки, — громко кричал Сеппяля.
— Прощай и постарайся удержаться на ногах, бывший кондуктор, — сказала женщина.
Они подошли к гардеробу, и швейцар подал им пальто. Уже стоя в дверях, они послали в нашу сторону воздушные поцелуи.
— Не побежать ли за ними? — предложил Сеппяля.
— Пожалуйста, если хочешь, — сказал Пихлая.
— Ну, один я с ними двумя не пойду.
— До чего же рисковый мужик этот кондуктор, — сказал Пихлая.
— Почему они так? — размышлял вслух Сеппяля.
Швейцар подошел поторопить нас. Он помог нам надеть пальто и с серьезным видом получил за услугу, бутылки он вроде бы и не заметил. На улице все еще дождило. Сеппяля остановился в первой же подъездной нише отлить, мы с Пихлая пошли рядом по улице в сторону вокзала.
— Пойдем к нам, у меня дома есть пиво, — сказал Пихлая.
— Годится, — сказал я.
— Подождите же приятеля, — кричал нам вслед Сеппяля, на ходу задергивая молнию ширинки.
Он догонял нас трусцой, воротник пиджака поднят, на голове мягкая коричневая фетровая шляпа.
— Куда направились? — спросил он.
— Ко мне. Пить пиво, — сказал Пихлая.
— Зайдем по дороге ко мне в гостиницу, возьмем с собой две бутылки водки, — сказал Сеппяля.
Он пошел впереди, как ходят спортсмены на соревнованиях по ходьбе, согнув руки в локтях на уровне груди, виляя бедрами. Мы шли за ним, он обернулся и остановился, ожидая. Город уже затих, окна жилых домов были темными, а большие витрины магазинов ярко сияли. От вокзала медленно приближался черный полицейский «сааб»; проезжая мимо, патрульный, сидевший рядом с водителем, повернулся, чтобы рассмотреть нас получше. Сеппяля сначала помахал ему, затем выбросил руку вперед в фашистском приветствии, щелкнул каблуками и крикнул: «Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!» Полицейская машина развернулась на перекрестке и поехала обратно, Сеппяля перестал кривляться и пошел рядом с нами, «сааб» ехал нам навстречу, полицейские в машине лениво поглядывали на нас. На перекрестке позади нас они опять развернулись и на большой скорости промчались мимо.