Впрочем,
Может быть, и ты такой —
И пойдешь отшельничать
Со мной?
День уходит за днем,
Чтобы старости срок приближать.
Год за годом идет,
Но весна возвратится опять.
Насладимся вдвоем —
Есть вино в наших поднятых чашах,
А цветов не жалей:
Им опять предстоит расцветать.
На ивовой переправе[61]
Безлюдно и молчаливо.
Гребцы налегли на весла —
Ты скрылся в дымке седой.
И все же тоска о друге,
Подобно весне счастливой,
С юга на дальний север
Последует за тобой.
У горной скалы
Ручеек пробегает, звеня.
Там, с кубком вина,
Я сижу среди ясного дня.
Но ветер прекрасно
Учел настроенье поэта:
Опавшими листьями
Он окружает меня.
1
Пусть холодно сливам —
Но месяц весны недалек.
Я скоро услышу
Невидимых птиц песнопенье.
С трепещущим сердцем
Я вижу: травы стебелек
Пробился тихонько
Меж каменных древних ступеней.
2
Вы, сударь,
Побыли в краю родном,
Так расскажите нам
О новостях:
Когда
Перед узорчатым окном
Там забелеет слива,
Вся в цветах?
3
Дом, что покинул я,
Стоит на Мэнцзин-реке[62],
Окно мое — там вдали —
К устью обращено.
Плывут по реке суда —
Гляжу я на них в тоске:
Если письмо пошлю,
Дойдет ли домой оно?
Все голо.
По камням бежит ручей.
Багряных листьев
Не смогу нарвать я.
Давным-давно
Тут не было дождей,
Но дымка синяя
Мне увлажняет платье.
Киноварно-красные плоды
Под горой уже давно созрели.
Их не сняли вовремя. Они
Сморщились и пахнут еле-еле.
Но, по счастью, в зарослях кустов
Расцвели теперь цветы корицы
И сияют за моим окном
Под луной, что ярко серебрится.
Красные бобы
В долинах юга
За весну
Еще ветвистей стали.
Наломай побольше их
Для друга —
И утешь меня
В моей печали.
Написал экспромт и показал Пэй Ди[63]
Хотел бы стряхнуть я,
Как пыль с платья,
Заботы мирские.
Давно готов,
С искренней верой
Готов припасть я
К источнику
«Персиковых цветов»[64].
Слыша, как Пэй Ди декламирует стихи, в шутку посвящаю ему
Вопят обезьяны[65] —
И рады стараться.
И утром и вечером
Стыну в печали.
Не надо в ущелье[66]
Твоих декламаций:
И так уж глаза мои
Влажными стали.
Когда меня, заключенного в храме Путисы[67], навестил Пэй Ди и рассказал, что мятежники[68] на берегах пруда «Сгустившейся лазури»[69] под звуки флейт пируют, я, со слезами на глазах, сложил экспромт и продекламировал его Пэй Ди
В домах — печаль.
Пожары — словно буря.
Где государь[70]?
Когда вернется он?
А у пруда
«Сгустившейся лазури»
Гремят пиры
И флейт несется стон.
вернуться
Шэнь Цзы-фу — видимо, знакомый поэта. Более подробных сведений о нем не имеется.
вернуться
Цзяндун — букв. «район к востоку от реки» (Янцзы), расположен на территории современной провинции Цзянсу.
вернуться
На ивовой переправе… — По древнему обычаю, расстающиеся друзья отламывали и брали с собой на память друг о друге ветки ивы. Поэтому ива в китайской поэзии — символ расставания, разлуки.
вернуться
Мэнцзин — река в современной провинции Хэнань.
вернуться
Пэй Ди — поэт, друг Ван Вэя и поэта Ду Фу. Ему посвящены несколько стихотворений Ван Вэя.
вернуться
Источник «Персиковых цветов» находится в «Персиквой долине», где, по преданию, живут в блаженстве ушедшие от мира люди. Поэт Тао Юань-мин (IV–V вв.) написал «Записки о Персиковом источнике».
вернуться
Вопят обезьяны… — Вопли обезьян в китайской поэзии — символ тоски.
вернуться
…в ущелье… — В старинной рыбачьей песне говорится, что вопли обезьян в ущелье Уся, одном из трех знаменитых ущелий в верхнем течении реки Янзцы, вызывают слезы, увлажняющие одежды проезжающих.
вернуться
Храм Путисы — буддийский храм, находившийся в центре Чанъани, недалеко от императорского дворца.
вернуться
Мятежники — восставший танский полководец Ань Лу-шань и его сообщники.
вернуться
Пруд «Сгустившейся лазури» находится в дворцовом парке в Чанъани.
вернуться
Где государь… — Речь идет об императоре Сюаньцзуне, бежавшем от мятежников в провинцию Сычуань.