Проживая в имении на берегу Ванчуани, преподношу Пэй Ди
Здесь темно-лазоревы горы,
Хотя уж стоят холода,
Хотя уже поздняя осень,
А горные реки шумят.
Стою я у хижины жалкой,
Где жить обречен навсегда,
И слушаю в сумерках светлых
Вечернюю песню цикад.
Гляжу: над речной переправой
Закат догорает вдали.
Гляжу: над соседней деревней
Плывет одинокий дымок.
Когда бы, подобно Цзе Юю[71],
Вы здесь бы напиться могли, —
Пять ив возле хижины жалкой
Я тоже представить бы мог.
Давно уж
Исстрадавшийся в разлуке,
Тебя я
Вспоминаю без конца:
Когда соединялись
Наши руки —
Соединялись
Братские сердца.
Жизнь беспощадна:
«Рукава халатов
Разъединились»[72], —
И моя тоска
На склоне лет,
Стремящихся к закату,
Поистине
Горька и глубока.
День или ночь —
Прелестно все вокруг.
И я стихи слагаю,
Милый друг.
Гляжу спокойно
В голубую высь,
На посох
Подбородком опершись.
Весенний ветерок
В сиянье дня
Колеблет орхидеи
У плетня.
Зайдут крестьяне
В хижину мою —
И каждого
В лицо я узнаю.
Всем радостно:
Воды полно кругом,
Образовавшей
Пресный водоем.
Еще, конечно,
Сливы не цветут,
Но почки
Дружно набухают тут,
И я прошу вас,
Друг мой дорогой, —
Быстрее доставайте
Посох свой:
Осмелюсь доложить,
Что настает
Пора крестьянских
Полевых работ.
1
Ночной ветерок, залетевший в окошко,
Колеблет халат мой устало.
Часы водяные звучат потихоньку,
И звуки их медленно тают.
Луна перешла за Небесную Реку[73] —
И сразу прохладнее стало.
Сорока пугает осенние клены —
И листья быстрей облетают.
2
На пруду у старого дворца[74]
Появились голубые волны.
Зной спадает. В грусть осенних дум
Снова погружаюсь я безмолвно.
Этой ночью дождик моросил —
Не оставил на дорожках пыли,
И, в жемчужных капельках росы,
Лотосы весь пруд заполонили.
1
Персиковые деревья
Совсем закрыли террасу,
Их обвевали ночью
Теплые ветерки.
Сколько в саду весеннем
Ярких и нежных красок, —
И все они отразились
В чистой воде реки.
2
Вдоль тихой аллеи[75]
Деревья стоят вереницей,
Один за другим
Молодые цветы расцветают.
Но кони храпят —
И летят как стрела колесницы
И в полном безветрии
Все-таки пыль поднимают.
1
За чаркой чарку пить вино
У вод прозрачного ключа;
Бренчать на лютне, прислонясь
К седой от старости сосне;
А утром где-нибудь в саду
Сидеть, подсолнухи луща,
И слушать мерный стук пестов
Издалека — как бы во сне.
2
Я гляжу: под горой
Поднялся одинокий дымок,
Одинокое дерево
Высится на плоскогорье.
Ничего, кроме тыквенных чашек,
Скопить я не смог,
Но вослед Тао Цяню[76]
Живу и не ведаю горя.
вернуться
Цзе Юй — прозвище некоего Лу Туна. В царствование Чуского князя Чжао-вана (V в. до н. э.) Лу Тун, видя, что политическая обстановка неустойчива, прикинулся сумасшедшим и ушел со службы. Современники прозвали его «юродивым» или «безумцем из Чу». Однажды, когда Конфуций прибыл в царство Чу, Цзе Юй проходил мимо ворот его дома. Конфуций захотел с ним поговорить, но тот отказался и убежал.
В этом стихотворении Ван Вэй сравнивает Пэй Ди с Цзе Юем, но, не решаясь сравнить себя с Конфуцием, отождествляет себя с Тао Цянем, знаменитым поэтом-эпикурейцем IV–V вв. нашей эры, у дома которого росли пять ив и который называл себя поэтому «господином пяти ив».
вернуться
Разъединить рукава халатов — значит расстаться.
вернуться
На пруду у старого дворца… — Подразумевается дворцовый пруд Тайи у дворца Ханьцзянчжан, находившегося к западу от Чанъани.
вернуться
Вдоль тихой аллеи… — Речь идет о дворцовом парке Шанъюань или Шанлиньюань в Чанъани.
вернуться
Тао Цянь или Тао Юань-мин — знаменитый поэт IV–V вв., воспевавший уединенную жизнь на лоне природы (см. выше).