Давно нет на свете многих ее спутников. Иные даже не доехали до фронта: за Киевом на эшелон налетели немецкие пикировщики. Сотни молодых крепких парней — цвет кадрового полка — остались на обочинах дороги. В том заросшем буйным разнотравьем, некошенном кювете, где лежала она ничком, оглушенная обвальным грохотом, и рассеялись вместе с горьким дымом ее наивные представления о войне. Там подумала она впервые, что не скоро, ох, не скоро увидит своего Марата. Запасайся терпением на годы. Как верно разгадала тетя Вася эту страшную беду в самом начале...
8
Никто еще ничего толком не знал и в то же время все знали почти все, раз началась общая перегруппировка войск Третьего Украинского.
Целую неделю корпус генерала Шкодуновича странствовал в ближнем тылу, останавливаясь на дневки в окрестных молдавских балках. Дивизия, в которой служила Полина Карташева, сдала свой плацдарм соседней армии и тоже была выведена в резерв. Отдохнув немного, батальоны провели учения в десяти километрах от Днестра. Неподалеку местные крестьяне молотили; цепами кое-как собранную пшеничку, а на сером поле дивизионные саперы имитировали артподготовку, химики ставили дымовую завесу, автоматчики ходили в атаку волнами за «огневым валом».
На следующее утро расположились в. голом овраге: ни деревца, ни кустика, одна выгоревшая трава в натеках глины. После зеленого днестровского берега тут было до того тоскливо, что и концерт армейского ансамбля, и кино не подняли настроение Полины. Хорошо, что простояли всего двое суток, и снова в путь-дорогу. Опять покачиваются на разъезженных ухабах крытые «студебеккеры» и вконец изношенный горьковский автобус медсанбата. Шли всю ночь напролет — на дорогах то и дело возникали такие пробки, что лишь генералам и подчинялись эти встречные потоки войск и обозов, совершающих свои загадочные эволюции под покровом темноты.
Едва забрезжил рассвет, колонну остановили на хуторе близ Тирасполя. Вот когда стало окончательно ясно, что дивизия идет на Кицканский плацдарм, о котором только и разговору на всех привалах. Теперь уже не оставалось никаких тайн, кроме одной: в какой именно день и час грянет новая битва на юге.
Утреннее чистое солнце медленно всплывало из-за древней зубчатой стены Бендерской крепости, темневшей на том берегу Днестра. Как ни мало разбиралась Полина в военной истории, но и она помнила со школьных лет, что эти места навечно связаны с победами русского оружия. Год назад, преследуя немцев, отступавших к Днепру, дивизия прошла мимо Полтавы, и вот уже Бендеры, где отсиживался разбитый петровскими полками Карл X. А там, впереди, на Дунае, еще Измаил. Поневоле ударишься в исторические сравнения.
Полина подумала о Богачеве, о Сергее Митрофановиче. Где они теперь? За последнее время снова перемешались все части и соединения, — кажется, и не отыскать друг друга в этой массе людей и машин. Тем более, не скоро вытянешь счастливое письмецо из «тиражного колеса» полевой почты, в котором скопились миллионы весточек из дома... На исходе еще одно лето: Марат готовится идти в седьмой класс. Могла ли она предположить в сорок первом, уезжая на фронт, что сын без нее закончит семилетку. Она же свято верила, что расстается с ним только до весны. Но уже целая череда весен пролетела журавлиной поднебесной вереницей. Кто их вернет тебе, Полина? Ах, не о том речь! Важно, что ты столько отшагала и жива, здорова. Вот стоишь перед этими Бендерами, за которыми, как видно, последний перегон войны...
— Товарищ капитан.