Ошеломленного Хоснера словно парализовало. Порыв обжигающего ветра закружил пыль вокруг него, заслонив на секунду все перед глазами. Он закричал сквозь ветер и пыль:
— Не будьте глупцом. В двадцатом веке мы так не поступаем. Отдайте его мне!
Левин улыбнулся и ослабил хватку. Порыв ветра прошел, и коричневое облако пыли осело на землю. Он протянул статуэтку Хоснеру.
— Забери. Это бессмысленно. Господь посмеялся бы над моим суеверием, если бы я разбил ее. Отдай ее генералу Добкину.
Хоснер взял статуэтку.
— Благодарю. — Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Хоснер повернулся и ушел.
Глядя вниз, Хоснер прошелся вдоль крутого склона, спускавшегося к Евфрату. До реки было около ста метров. Интересно, как Добкин рассчитывал незамеченным добраться до реки?
У подножия склона вдоль берега росли редкие запыленные кусты, напоминавшие по виду клещевину. Были там и заросли тростника, но Хоснер понимал, что в них наверняка дежурят ашбалы.
Воды Евфрата казались прохладными и манящими. Направляясь на юг вдоль периметра, Хоснер облизнул пересохшие губы. Когда он проходил мимо позиций, мужчины и женщины бросали свою работу и смотрели на него. Хоснер пошел быстрее.
Он остановился возле позиции Макклура и Ричардсона, отметив про себя, что окоп они отрыли довольно просторный, глубиной по грудь, обнеся его земляным бруствером. А перед бруствером из обивки самолетных сидений и распрямленных пружин соорудили солнцезащитный козырек. Козырек раскачивался под порывами ветра и, казалось, мог рухнуть.
— Ваша позиция выглядит, как форт Аламо[11], — заметил Хоснер.
Макклур разломал пополам спичку и расщепил конец у одной из половинок.
— А это и есть форт Аламо.
Оба американца с головы до ног были покрыты грязью и потом. Голубой мундир Ричардсона лежал в вырытой в стене окопа нише, он был аккуратно сложен и завернут в женские брюки. Хоснер понял, что, заботясь о своей форме, Ричардсон думает о будущем, и это не разозлило его, а лишь прибавило уважения к американцу. Он перешел к официальному разговору.
— Как вы уже, наверное, слышали, нам выдвинули условия сдачи. Мы принять этих условий не можем, но вы — можете. И причем без всяких угрызений совести и риска. Риш продержит вас ровно столько, сколько ему нужно будет скрывать от мира наше местонахождение. И, что бы здесь ни произошло, вас освободят. Я совершенно уверен, что он именно так и поступит. Арабы не хотят иметь никаких неприятностей с вашим правительством. Так что прошу вас, уходите. Это будет лучше для всех нас.
Макклур уселся на край окопа, скрестив перед собой длинные ноги.
— Я чувствую себя здесь важной фигурой. Я имею в виду то, что я единственный защитник западного склона, у которого есть оружие. Я тут тоже потрудился прошлой ночью и, думаю, даже смог удержать арабов от штурма нашего склона. А кроме того, я столько труда вложил в приведение в божеский вид этой позиции! Так что я, пожалуй, останусь.
Хоснер покачал головой.
— Вы оба тут мне не нужны. Только лишние заботы.
Некоторое время Макклур разглядывал свои ботинки, потом заговорил:
— Что ж, если хотите знать правду, то я и сам не хочу здесь оставаться. Но и не хочу рисковать, связываясь с Ришем. Если сегодня ночью вы начнете выколачивать из него дерьмо, он моментально забудет о нашем нейтралитете и примется вырывать нам кишки, пытаясь получить информацию о слабых местах обороны. Подумайте об этом.
Хоснер задумался и посмотрел на Ричардсона.
— А вы, полковник? — Он видел, что Ричардсон выглядит несчастным. Между американцами явно что-то происходило.
Ричардсон откашлялся.
— Я остаюсь. Но, черт побери, мне кажется, вам следует до наступления темноты еще раз попытаться вступить с ними в переговоры.
— Учту ваш совет, полковник. И все же, если вы измените свое решение… то тогда уже мне придется подумать о том, что сказал мистер Макклур.
— Вот и подумайте, — буркнул Макклур. — И пришлите сюда несколько бутылок с зажигательной смесью. Ночью я смогу закинуть одну из них вон в те кусты и заросли тростника, чтобы осветить весь берег реки.
— Хорошая идея, — сказал Хоснер. — Кстати, в интервале между заходом солнца и восходом луны генерал Добкин покинет периметр. Будет спускаться отсюда, с вашей позиции. Попытайтесь установить расположение и численность часовых внизу. И окажите ему посильную помощь.
Макклур не стал задавать никаких вопросов. Он просто согласно кивнул.