- Едва ли было бы умно поверять вам наши профессиональные секреты, продолжал тот же холодный голос, - но я не скрою от вас, что мы зашли через центральный подъезд. Все ваши слуги заперты в людской и, как и вы, находятся под угрозой смерти. Телефонные провода перерезаны, а электричество выключено и входная дверь тщательно охраняется. Прошу дам положить на стол перед собой все свои драгоценности. Облегчите нам нашу работу, не медлите, и, пожалуйста, не пытайтесь ничего спрятать.
- Мадам, - продолжал тот же голос, - освещая окаменевшее от страха лицо какой-то женщины, сидевшей на противоположном конце стола, - если вы попытаетесь сбросить что-нибудь из ваших драгоценностей на пол или каким-нибудь образом спрятать их, мы вынуждены будем пустить в ход меры, которых хотели бы избежать.
- Что мне делать? - прошептала моя соседка, - на мне все мои бриллианты. Правда, Джек просил меня оставить их дома - они стоят 100.000 фунтов.
- Не имеет смысла оказывать сопротивление, - сказал я, - первый акт этой маленькой драмы должен разыграться вполне по желанию режиссера.
Она сняла дрожащими пальцами свое колье, и невидимый человек за креслом лорда Киндерсли заговорил снова:
- Может быть, сэр Норман Грэй попробует режиссировать второй акт.
Теперь я понял, кто был говоривший, и вспомнил клятву Микеля
убить меня при первой же возможности. Сидя спокойно за столом, я
являлся для него отличной мишенью, но мысль о смерти никогда не
внушала мне страха и не выводила меня из равновесия.
- Мне приходится некоторое время играть по вашему указанию, - сказал я, нащупывая в темноте свой бокал, - но все дело ведь в последнем акте. Я хотел бы знать, Микель, что вы предпочитаете - виселицу в Вандсворсе или электрический стул в Синг-Синге?
Мои слова были бессмысленной дерзостью, и я тотчас же пожалел о них. Я услышал щелканье курка и увидел в маленьком светлом круге направленное на мою голову дуло. Наступила мертвая тишина. Потом Дженет вскрикнула. И в продолжение всего этого времени сбор драгоценностей беспрерывно продолжался.
- Этот голос мне знаком, - спокойно сказал Микель, опуская свое оружие. - Вы хорошо сделали, что вмешались, мадам. Когда-нибудь ваш муж, вероятно, убьет меня, или я его - но только, если за его спиной не будет своры полицейских, состоится наш поединок.
Кто-то заплакал. И сразу чей-то голос нарушил тишину.
- Можно мне сказать несколько слов? - произнесла Беатриче Киндерсли.
Микель тотчас же направил фонарь в ее сторону. Свет фонаря сейчас же озарил ее лицо. Выражение его поразило меня.
Ее глаза широко раскрылись, щеки горели румянцем. Она походила на зрительницу в театре, с жадным любопытством следящую за ходом захватывающей драмы. Микель ответил ей, причем голос его совершенно изменился:
- Пожалуйста, говорите, только скорее!
- Я положила на стол свои кольца и браслеты. На шее у меня маленькая, покрытая бриллиантами миниатюра. Она не имеет особой ценности, но дорога мне, как память. Можно мне оставить ее?
Фонарь на мгновение осветил ее миниатюру и лежавшие перед ней на столе драгоценности.
- Оставьте себе миниатюру и окажите мне, пожалуйста, честь снова надеть ваши остальные драгоценности. Мы здесь не для того, чтобы отбирать игрушки у детей.
Беатриче радостно рассмеялась.
- Несмотря на то, что мне совсем не нравится определение, которое вы дали моим драгоценностям, я все-таки принимаю ваше предложение, если вы уж так благородны.
- Я все же хотел бы знать, - воскликнул лорд Киндерсли, воодушевленный примером своей племянницы, не шутка ли все это - если да, я нахожу, что она зашла слишком далеко.
- Если вы посмеете покинуть свое место, вы тотчас же увидите, шутка это или нет!
- Неужели эти парни воображают, что их проделка пройдет им безнаказанно, - пробормотал лорд Гарроден, губернатор Девоншира.
- Ваше сиятельство ошибается, - сказал говоривший, очевидно, руководитель нападения, - я ставлю пятьсот против одного, что нам удастся ускользнуть. Уплата пари будет урегулирована в "Таймс" в отделе частной корреспонденции, через месяц.
- Ей-богу, это смело! - засмеялся Анстретер, главный лесничий, - хотел бы я на мгновение увидеть лицо этого человека!
- Минута, когда вы попытаетесь это сделать, будет последней в вашей жизни.
- Что случится, если я зажгу спичку? - спросил молодой человек, сидевший рядом с лордом Киндерсли.
- Я выстрелю! Итак, господа, наша миссия, кажется, закончена. Каждый, кто двинется с места, прежде чем мы покинем комнату, будет убит. Как только мы уйдем, мы запрем за собой дверь, и вы можете продолжать игру по вашему усмотрению. Если вам это доставит удовольствие, мистер Анстретер может взять на себя руководство погоней за нами, хотя мы оставим не много следов.
Никто не отвечал ни слова. Маленькие кружки света карманных фонарей все так же были направлены на наши лица, в то время как грабители медленно удалялись к выходу. Мы слышали, как они открыли и снова закрыли двери. В ту же минуту все вскочили. Женщины кричали и плакали. Дама, отдавшая свои бриллианты, вела себя спокойнее остальных.
- Я бы ни за что на свете не отказалась участвовать в этом великолепном спектакле, - сказала она.
- Я готов тотчас же начать погоню. Добыча стоит этого, - предложил Анстретер.
- Я рассчитаю всех своих слуг, - гневно крикнул лорд Киндерсли, проклятие! Ни одного еще нет здесь!
Все переговаривались. Мы звонили, но звонок не действовал. Мы колотили в дверь, но она не поддавалась. Кто-то нашел коробку спичек, и при их дрожащем свете наши лица выглядели, как рисунки Гольбейна. Я стал на кресло и взобрался на окно. Но окна были так узки, что даже самый тонкий из нас не мог бы через них пробраться. Наконец лорд Киндерсли воскликнул:
- Черт побери все это! Выпьем, по крайней мере, вина. Я не стыжусь признаться, что дрожу от страха. У меня было такое ощущение, словно за мной стоит палач. Я раз почувствовал дуло пистолета на своем затылке. Ух, это было ужасно!
- Грэй, - обратился ко мне Анстретер. - Вы рассказывали сегодня об известном преступнике Микеле.
- Это он и был, - прервал я.
Мы оказались в странном положении. Мы сидели в темноте, озаряемые светом вспыхнувшей спички, и разговаривали, ожидая, что слуги, в конце концов, выпустят нас.